Успокаивающий чай был кстати: перед глазами все еще стояло жесткое лицо черноволосого репти, и меня снова бил озноб, но уже чисто нервный, я давно научилась различать нюансы.

— Ты не возражаешь, если мы поговорим в машине? — Райз включил кондиционер и развернулся ко мне, оставив одну руку на руле.

— Но не здесь же.

— Нет, конечно. Здесь слишком много людей, отвлекают. Можно отъехать к реке, тут не слишком далеко. Я знаю мало посещаемое место с чудесным видом.

Нет, это будет слишком похоже на свидание. И Райз лукавит: он вполне способен поставить щиты и перестать воспринимать чужие эмоции. Правда, вместе со всеми он отсечет и мои.

В итоге мы нашли компромисс: Райз покружил по закоулкам и дворикам и довольно быстро нашел симпатичный, окруженный липами скверик с клумбами и парой пустующих скамей.

Как раз за это время настоялся и остыл наш чай. У мяты оказалось еще два бесценных свойства: она уменьшала уровень восприимчивости и снимала стресс от столкновения с чуждой энергетикой. Глушилка для эмпатов.

— Слушаю тебя, — напомнила я о цели нашего уединения.

Он не пошевелился. Сидел, зажмурившись, еще с минуту, цедил настой через соломинку и наслаждался спокойствием и отсутствием чужих. Потом с сожалением открыл глаза.

— Началась большая игра, Василиса.

— Без пафоса, Райз. И поконкретнее, — попросила я, зная любовь куратора к драматическим эффектам.

— Очень большая, — он меня словно не слышал. — Дракониды вчера огласили свои требования, пока неофициально.

— Очистить Землю от рептилоидов?

— Нет. Они готовы оставить в покое и людей, и рептилоидов, и нашу планету при некоторых условиях. Первое — полного запрета всех генетических программ по бодиформингу. То есть, изменения живых тел.

— Я знаю, что такое бодиформинг, — я начала терять терпение, что-то слабенький чаек оказался.

— Второе — полный запрет программ по освоению дальнего космоса. Солнечная система будет объявлена санитарной зоной для всех звездных рас. Она и сейчас, как оказалось, считается запретной для посещения, чем-то вроде тюрьмы строгого режима.

— Боятся конкуренции?

— Возможно. Или считают, что наша планета заражена.

— Чем?

— Не чем, а кем. Рептилоидами. Дракониды не станут стерилизовать планету из-за нас, гомо сапиенс. Мы, по их мнению, уже не животные, — Райз горько усмехнулся. — После того, как первые две попытки лечения планеты провалились, они намеревались предпринять третью, окончательную. Но, к нашему счастью, сначала решили посмотреть, нет ли тут каких интересных редкостей. И они нашлись.

— Золото? Все мифы утверждают, что драконы спят на золоте.

— Никто не знает, что именно. Они не озвучили свои интересы. Мы знаем только о наличии на Земле того, что им нужно, и ради чего они оставят нашу планету в покое, но под непрерывным наблюдением, чтобы не расслаблялись. И за то, чтобы узнать, какая редкость или ценность понадобилась драконидам, рептилоиды отдадут что угодно. Пока известно, что речь не о редкостях из таблицы Менделеева, не о природных ресурсах. Понимаешь?

— Да. Если речь не о природе, то остается что-то, относящееся к неприродным явлениям. Какие-то культурные ценности? Изобретения? Нет, не то… Какие изобретения могут заинтересовать звездную расу, бесконечно опередившую нас в техническом развитии? Ясно одно: если репти первыми раздобудут эту ценность, у них появится возможность шантажа. Большая игра пойдет по их правилам. А у людей…

— У людей ничего никогда не появится, — оборвал куратор мои мечты. — Люди в этой игре не участвуют. Ты прекрасно знаешь: абсолютно все космические программы финансируются и контролируются кланами репти. Простому смертному человеку дальний космос не нужен, он не принесет прагматической пользы ни в сиюминутной, ни в долгосрочной перспективе. Космос нужен только кланам репти, поскольку они издревле знают, кто их враг и что от него ждать.