– Необычное решение, – объяснила я. – А сама-то она куда делась?

Полина поджала губы.

Димон взял девушку за руку.

– Не злись. Ты пришла сюда за помощью, так?

Посетительница молча кивнула.

– Наверное, тебе поменяли фамилию, год рождения, вписали в документы имена не твоих родителей, а посторонних людей, – продолжал Коробков. – Я не ошибся?

– Мы сбежали, – уже другим тоном сказала девушка, – нашли бы и ее, и меня. Вместе жить в этом случае опасно. Не знаю, как мамуля все организовала. Меня при рождении назвали Аполлинарией, но я откликалась на Полину. Те, кто хотел нас обнаружить, искали бы Аполлинарию и Анжелику Заикиных. А в интернате учится Полина Правкина, чьи родители работают за границей. Меня не в государственный приют определили, а в частное заведение, дорогое, тщательно от посторонних закрытое.

– Мать тоже документы поменяла? – предположила я.

Полина опустила голову.

– Я ничего не знаю о ней!

– Странно, – удивился Дима. – Анжелика с тобой общается?

– Нет, – после короткой паузы ответила Полина.

– А теперь объясни, по какой причине ты к нам пришла? – спросил Иван Никифорович.

– У меня есть деньги, – начала девушка, – немного, но есть. Сама их заработала. Вот такая я!

– Ну так и лет тебе уже не двенадцать, пора себя самой обеспечивать, – бестактно заметил Димон, – хотя у современной молодежи другие мысли: если родители не содержат тебя до пенсии, то они сволочи.

– Я не такая! – взвилась Полина. – Хочу знать, что случилось с моим папой! И где мама?

Иван с Димоном молчали.

– Ау, вы заснули? – спросила девушка. – Очнитесь. Во-первых, у меня есть деньги, я выгодный клиент. Во-вторых, вы перестали тогда заниматься расследованием и в долгу передо мной! В-третьих! Откажетесь мне помочь, я все расскажу прессе! Все! Как вы сексуального маньяка, который женщин убивал, упустили!

– Пугать нас – пустое занятие, – заметил Димон, – уж мы пуганы многократно. И если хочешь, чтобы мы тебе помогли, не лезь в бутылку.

У Полины зазвонил телефон.

– Да, – зло рявкнула она в трубку, – сиди, жди, скоро выйду.

– Ты приехала к нам не одна? – сообразил Коробков.

– С подругой, – буркнула Правкина, – она меня привезла, я безлошадная, не купила пока автомобиля. В кредит брать не желаю! Денег на колеса накопила, но отдам бабки вам. Ну, так как?

– Нам надо подумать, – ответил Иван Никифорович.

– Не хотите заниматься делом, потому что боитесь, что вылезут ваши прошлые косяки? – прищурилась Полина.

Димон и Иван невозмутимо смотрели на Правкину.

– Молчите? – засмеялась та. – И правильно. У папы был архив.

– Архив? – удивленно повторил Коробков.

– Ага, – ехидно подтвердила девица-красавица, – там про каждого из вас много чего интересного есть. Давайте работайте. Не хотите? Спорить не стану. Просто солью записи отца в прессу. Так и вам плохо будет!

– Начинать отношения с шантажа, на мой взгляд, неправильно, – вступила я в беседу, – и сомнительно, что вы обладаете некоей, как вам кажется, компрометирующей информацией на всех, кто сейчас присутствует при разговоре.

– Да! На каждого! – топнула ногой посетительница. – Папа молодец! Жизнь переменчива, сегодня друзья, завтра враги, хочешь мира – готовься к войне. Он собрал много разного.

По лицу моего мужа пробежала тень.

– И на меня тоже папочка заведена? – уточнила я.

Полина осеклась.

– Думаю, что нет, – продолжила я, – в те годы, когда Петр Заикин работал в бригаде, я и подумать не могла, что окажусь здесь на службе. Значит, на меня, Сергееву, у вас бочки с дерьмом нет.

– Лучше начинайте работать, – распорядилась Правкина.