− И что скажешь, Лив? – спросил Виго, присев на край стола и скрестив на груди руки.

— Это не они напали на нас, — произнесла Оливия, потерев лоб, будто вспоминая детали, — те были настоящие разбойники, понимаешь. Они выглядели не так… Они были какие-то неопрятные, какие-то грязные, что ли… Оборванцы или бродяги. Один из них был обрит наголо, тот, который с татуировкой на шее, и …

— С татуировкой? – встрепенулся Морис. – Вы не упоминали об этом в прошлый раз.

— А разве это важно? – удивилась Оливия. – Я как−то не подумала об этом.

—Ну, это примета, по которой можно опознать человека, и, возможно, инспектор Альварес мог бы помочь. Так что у него была за татуировка и где именно? – спросил Морис, наклоняясь вперёд.

— Да обычная татуировка… Я просто ударила его зонтиком в шею, поэтому её и увидела. Она была ниже уха, где-то вот здесь, − Оливия провела рукой под волосами, указывая место.

— И что там было изображено? – спросил Морис.

− Что-то религиозное, вроде ангела… − задумчиво ответила Оливия, погрузившись в воспоминания. — Да, крылья ангела, а в центре, кажется, пистолет. Но, конечно, рисунок был довольно ужасного вида.

− Сеньор Доменик, вы могли бы нарисовать эту татуировку? – спросил Морис. – Со слов сеньориты Оливии?

− Конечно. Сейчас закончу с портретом, нос был таким или шире?

—Да, почти таким, только чуть длиннее…

И, пока они обсуждали портрет мужчины и татуировку, Эмбер стояла тихо, забыв, кажется, как дышать.

Пистолет и крылья Ангела? Эту татуировку делали, присягая на верность своему королю, все костяные муравьи.

«То, что принадлежит Богу — принадлежит Богу, но то, что не принадлежит Ему — наше!»

Этот девиз произносили они на присяге, кладя руку на револьвер. Револьвер и крылья. Сила и бог. Они ходили всегда с приподнятым сзади воротником, и резким жестом дёрнуть его вниз, обнажая татуировку, было отличительным знаком при встрече с чужаками. Так демонстрировалась уверенность в собственных силах и силе банды, когда ты без страха показываешь противнику собственное горло и этот знак.

Так на карету дона Алехандро напали люди Джарра? На Голубом холме? Посреди дня?! О, Лучезарная, Джарр не дурак, и он бы не стал совершать без веской причины подобную дерзость!

Эмбер слушала, как Морис помогает Доменику исправить черты лица на портрете, и думала, что могла бы рассказать об этой татуировке, но… Зачем?

Она, вообще-то, здесь не затем, чтобы помогать. Чем больше загадок будет в этом деле, тем меньше подозрения падёт на неё.

− А у тебя какие новости, Эмерт? – спросил сеньор Виго, обернувшись и выдернув Эмбер из раздумий.

Она даже растерялась, не сразу понимая, о чём идёт речь.

− Ты сегодня точно витаешь в облаках! – усмехнулся сеньор Виго, подошёл и опустил ей руку на плечо.

Эмбер показалось, что она сейчас прожжёт дыру в полу и провалится в тот самый подвал, потому что смущение хлынуло в лицо внезапно, обжигая кожу так сильно, что лихорадочный пульс забился даже в кончиках пальцев. Это прикосновение и теплота в голосе подействовали на неё, как глоток крепкого рома, как будто сеньор Виго коснулся пальцами её голой кожи. И птица кетсаль взбесилась от этого прикосновения, расцветая внутри безумной радугой. Обрадовалась, глупая!

− Ты же ходил вчера в университет? – сеньор Виго заглянул ей в лицо.

− Ах да, университет! Да, сеньор, − она схватила списки и принялась торопливо выравнивать края листов, − мне кое-что удалось узнать.

− Ну так говори, − сеньор Виго продолжал внимательно на неё смотреть.

Эмбер увидела краем глаза, как сеньор Доменик отложил рисунки, взял новый лист и, глядя на неё, начал рисовать.