Ну вот. Четверть дела сделана.

Интересующее нас сочетание аномальных полей располагалось в дальнем конце коровника. Ничего не поделаешь. Если ценный артефакт имеет хоть малейшую возможность оказаться в наиболее неудобном и опасном месте, то именно там он и окажется, будьте уверены. Я даже не стал расстраиваться по этому поводу, потому что с самого начала знал, что так все и будет.

У самого входа мне пришлось исполнить почти цирковой трюк. Дверной проем перегородили небольшой гравиконцентрат и мухобойка, между которыми остался проход сантиметров в тридцать шириной. Патогеныч вывел меня на стартовую позицию, я обозначил границы аномалий болтами, а затем боком, втянув живот, малюсенькими приставными шажками двинулся между ними.

Положение еще усугублялось длинными космами ржавых волос, спускавшихся с притолоки: мне пришлось чуть пригнуться, чтобы не зацепить их головой. Мухобойка заискрила за моей спиной, когда я протиснулся в опасной близости от нее, но для полного разряда я, видимо, приблизился недостаточно.

До дальнего конца помещения я добрался минут за двадцать, хотя расстояния там было всего шагов сорок. Мне приходилось подолгу кружить на одном месте, повинуясь командам Патогеныча, перелезать через барьеры, протискиваться в узкие щели между смертельно опасными участками. В одном месте я даже преодолел пару метров на руках, цепляясь за низко нависающую потолочную балку и поджимая ноги – понизу могла ударить струей пламени горизонтально ориентированная топка.

В дальнем углу обнаружился ссохшийся, почти мумифицированный труп свиномрази, перед которым лежала куча здоровенных, дочиста обглоданных костей – я так думаю, коровьих, потому что кости крупных мутантов имеют куда более причудливую форму. Одна кость торчала из сморщенного ротика свиномрази.

Не знаю, эвакуировали ли отсюда животных после первой аварии. Вряд ли – транспорта едва хватало, чтобы вывезти людей. Значит, несчастные коровы остались здесь. Едва ли их разлагающиеся туши валялись до Второго взрыва, чтобы стать добычей мутантов, все-таки с тех пор до него прошло двадцать лет, а до настоящего момента все сорок – так что они еще в прошлом веке достались бродячим собакам. А еще скорее, их убрали после первой аварии спецотряды ликвидаторов, соорудив неподалеку от заброшенного животноводческого комплекса крупный скотомогильник, который четыре десятка лет спустя раскопали и разорили дохлые собаки – вот откуда тут эти кости.

Для свиномрази коровник стал смертельной ловушкой. Голыми твердыми костями сыт не будешь. Она наверняка попала сюда во время очередного выхлопа – может быть, случайно, а может быть, пыталась укрыться. Я не знаю, прячутся ли мутанты от выхлопов, как люди, или для них это как легкий летний дождик. Боюсь, никто этого не знает. По крайней мере, вылезти наружу во время этого локального катаклизма и посмотреть дураков не находится, а те, что все-таки осмеливаются вылезти, больше никогда никому и ничего не расскажут. В любом случае после выхлопа аномалии поменяли свое расположение, на чистых прежде местах возникли новые ловушки – и свиномразь оказалась заперта в этом проклятом коровнике.

Свиномрази – очень чуткие и осторожные твари, в отличие от собак, они крайне редко попадают в аномалии, и если эта не учуяла обратного прохода в почти сплошном аномальном поле, значит, его для нее и не было. Там, где вплотную к смертоносным аномалиям бочком протиснулся я, не смогла бы пройти свиномразь, вдвое превосходившая меня по ширине. Тварь долго ждала, когда проход откроется, пока наконец не сдохла с голоду, потому что ничего, кроме дочиста обглоданных псами костей, тут не было.