Надо было что-то срочно предпринимать, пока эта образина не поднялась во весь рост и не начала отрывать от меня сочные эскалопы. Ребята временно прекратили огонь, опасаясь попасть в меня, и застыли в замешательстве, не зная, как мне помочь.

А я без посторонней помощи не был в состоянии отцепить от себя упрямую тварь. Я упал на колено, не в силах больше скакать на одной ноге – левой рукой монстр по-прежнему трепал мой армейский ботинок с энтузиазмом терьера, поймавшего крысу.

Трехпалая лапа с огромными когтями мелькнула перед моим лицом, и я дернул головой, как испуганная цирковая лошадь.

Тварь подтащила себя совсем близко ко мне. Следующий ее удар должен был прийтись мне как минимум между ног, однако Калбасенда проснулся наконец. Он героически бросился вперед и со всей дури врезал существу прикладом винтаря по бугристому затылку. Бывшему бомжу это особо не повредило, однако он на мгновение отвлекся и перестал яростно меня шатать, оскалившись острыми зубами на мигом шарахнувшегося в сторону Калбасиса.

Этой доли секунды относительного покоя мне хватило, чтобы с размаху воткнуть ствол автомата в пустую глазницу монстра и выжать спуск, уже не заботясь о том, чтобы очередь непременно вышла короткой, на счет «двадцать два».

Череп бомжу все-таки разнесло. Броня у него, конечно, была мощной, а скорость регенерации – ураганной, однако осколки кости таки бодро брызнули по всей комнате. И я наконец сумел выдернуть ботинок из разом ослабевшей клешни чудовища, а потом и ствол АКМК из кровавой каши, в которую превратилась голова монстра. Против такого железобетонного довода, как очередь из «калаша» прямо в мозг, возразить ему оказалось нечего.

Сталкеры осторожно приблизились, не спуская дымящихся стволов с трупа монстра. Он по-прежнему имел две нижние и две верхние конечности, а также голову, но кроме этого уже почти ничем не напоминал гуманоидное существо. Запущенный в начале схватки процесс метаморфоз превратил его в нечто невообразимое, угловатое, исковерканное, абсолютно чуждое человеческому сознанию.

Не могу даже подобрать, с чем бы эту дрянь можно было сравнить. Возможно, если вы когда-нибудь видели в Крыму полураздавленного, расклеванного чайками краба, который три дня пролежал на солнце…

Нет, все равно не то. Потому что у этого краба должны быть два выпученных хамелеоньих глаза разной величины на лягушачьей морде и когтистые лапы. И краб должен быть одет в обрывки старенького пальто.

– Г-господи! – только и сумел выговорить я. – Что еще за хрень?!

– Излом, салага! – поведал Тайга, деловито вщелкивая в автомат новый магазин. – Имитатор человеческого организма. Очень хороший имитатор, лучший из тех, что обитают в Зоне. Выходит к кострам, присоединяется к сталкерам-одиночкам. А потом выбирает удобный момент, убивает человека и пожирает труп. – Ведущий был хладнокровен, словно и не расстреливал только что свирепое чудовище. – Этот, видишь, не побоялся на группу выбрести, сильно голодный был, наверное. Раньше их тут, говорят, много шастало, при первых сталкерах, потом вроде ребята повыбили всех…

– Почему же вы его сразу не расстреляли, как вошел? – недоумевал я, тяжело дыша. Эта тварь только что едва не попортила мне шкуру, и я считал себя вправе аккуратно возмутиться.

– Во-первых, если его угостить чем-нибудь, он в благодарность может рассказать много полезного о том, что видел в Зоне, – пояснил ведущий, тыча стволом в останки излома. – Например, какие тропы сегодня смертельно опасны или в каких глухих углах, куда обычно никто не рискует ходить, можно наткнуться на уникальные артефакты. Общительная тварь! Правда, потом, после общения, его все равно потянет на человечинку. А во-вторых, вдруг это и в самом деле бродяга с лишаем на руке? Некрасиво может получиться. Так что проверить не помешает, прежде чем огонь открывать…