Али тоже встал. Сейчас он выглядел немного получше, и в его чертах снова читалась свойственная ему решимость. Он сказал:

– Я знаю, что дела обстоят скверно, но я верну нас в Дэвабад. Обещаю. Мы найдем дорогу домой.

Нари не сводила взгляда с египетских улиц.

– Домой, – повторила она, и у нее перехватило горло. – Конечно.

7

Дара

Аэшма прищелкнул языком, разглядывая творение Дары с нескрываемым восхищением.

– А вот это действительно вещь, достойная истинного дэва. – Он улыбнулся Даре, сверкнув клыками. – Видишь, что получается, когда ты принимаешь свою магию вместо того, чтобы обижаться?

Дара метнул в него сердитый взгляд, но получилось вымученно. Ибо то, что помог ему сотворить ифрит, было поистине великолепно.

Кровавый зверь, созданный из дыма и крови самого Дары по образу и подобию громадного шеду. Его шкура была насыщенного янтарного цвета, а сверкающие крылья переливались всеми цветами радуги. Шеду, связанный с Дарой мысленно, расхаживал из стороны в сторону, и земля дрожала под его лапами размером с колеса колесницы.

Дара протянул руку и запустил пальцы в его гриву, высекая из темных косм огненные искры.

– Разве он должен быть таким… большим?

– Я убивал и покрупнее, – подбодрил Аэшма. – Всегда было приятно наблюдать, как Нахиды, их ездоки, разбиваются о землю. Похоже, после этого никто не исцелялся.

– Он на тебя похож, – вставил Визареш. – Гривой. Как знать, может, твоя Нари, если выживет, еще прокатится на нем верхом, – протянул ифрит с похотью в голосе, и Дара сделал глубокий вдох, напоминая себе, что Маниже еще нужны эти обормоты – а значит, ему никто не разрешал снести с плеч голову Визареша.

Поэтому он лишь наградил его свирепым взглядом.

– Как ты остер на язык, когда не убегаешь, сверкая пятками, от малолетних джиннов, которые кажутся младенцами по сравнению с тобой.

Визареш фыркнул:

– Я бы не прожил столько веков, если бы лез на рожон к существам, которых не понимаю, и этот «малолетний джинн» с дегтярными глазами, который наколдовал хлыст из воды, из их числа. – Он откинулся спиной на ствол абрикосового дерева. – Хотя и жаль, что я не дождался момента, как твоя подружка обрушила потолок тебе на голову. Было бы забавно посмотреть.

– Трус. Зато теперь понятно, почему ты сразу бросился к бану Маниже, рассказывать, что я пытался его поработить. Занятно, что о своем участии ты промолчал.

– Я не хотел неприятностей. Кроме того, – Визареш пожал плечами, бросив краткий взгляд на Аэшму, – я бы ни за что не поставил под угрозу наш союз с бану Нахидой. – Он прижал когтистую руку к сердцу. – Моя преданность не знает границ.

– Для тебя это что, шутки? – спросил Дара. – Джинны мертвы, а мой дом в руинах.

В огненных глазах Визареша заклубилось негодование.

– Ты не единственный, чей дом уничтожили у него на глазах, Афшин. Не единственный, кому есть о ком скорбеть. Или ты думаешь, я не оплакиваю своего брата, дэва, которого твоя маленькая Нахида убила своей отравленной кровью на берегу Гозана?

– Нет, – отрезал Дара. – Сомневаюсь, что вы, демоны, способны на глубокие чувства. И вы не дэвы, вы ифриты.

– Мы называли себя дэвами за тысячи лет до того, как ты появился на свет. До того как Анахид предала нас и…

– Визареш. – В голосе Аэшмы звенело предупреждение. – Достаточно. – Он мотнул головой в сторону дворца: – Ступай.

Меньший ифрит удалился, метнув на прощание в Дару полный ненависти взгляд.

Аэшма выглядел не менее раздраженно.

– Ты невыносим, ты в курсе?

Дара был не в настроении выслушивать замечания о своем характере.

– Зачем ты здесь?