– Еще и улыбаешься… Доволен?
«Вот же… Еще уговаривать придется…»: – Вы хотели, чтобы я оставил Вас помирать на полу в Вашей промерзшей берлоге, так?
– А хоть бы и так! – «Надо было все-таки поблагодарить этого приставучего… Ведь правда же, помог… Но кровопийцу этого в белом халате зачем вызвал? Толку от них, только последние деньги заберут на лекарства или еще чего…»
– Чего Вы так боитесь? Мы же в России… Вас никто тут в дом престарелых насильно не отправит. Тут же никому до Вас, уж простите, дела нет. Помрете в хижине своей – никто и не заметит. Поэтому кончайте дуться на меня и примите уже спокойно мою помощь. Мне не сложно к Вам заходить. Работаю я частично из дома. Семейное положение… Вы мое знаете.
– Ну хорошо. Тогда забери себе хоть яблок из сада, что ли.
– Хорошо. Яблоки возьму. У меня старые на участке деревья, в этом году яблок не было. А сейчас я сварю Вам кашу и куплю лекарства. И Вы – будете – их пить.
– Вот еще!
– Тогда не беру яблоки.
– Еще картошку возьмешь – только ее выкопать надо.
– Хорошо… – «Ну началось…»
– И чеснок!
– Хо-ро-шо! А теперь кашу… Так… где кастрюля-то у Вас…
6.
Теперь он старался заглядывать к старику каждый день. Однако снова навалилась работа, и не всегда получалось пообщаться. Иногда он только проведывал больного, заносил продукты и настаивал на приеме лекарств. В выходной докопал картофель на участке старого ворчуна и чеснок. Хозяин заставил забрать часть. Эта трудовая повинность казалась мужчине чем-то наподобие искупления – за жену. Когда они были вместе, он очень много работал. Говорил ей, что так надо – что так он заботится, чтобы все было… Но еще тогда знал, что кривит, говоря так. Ему было интересно работать, проекты захватывали. А она вечно жаловалась, как ему тогда казалось. И он даже сам думал, что неплохо было бы как-то отдохнуть друг от друга. А потом она взяла да ушла.
И он понял, что не хотел этого.
Говорил себе: так лучше, или разберусь с делами и все исправлю…
Но лучше не было. Ему ее не хватало. Он не понимал, как раньше не замечал важности ее присутствия. И вот теперь со злостью и неистовством рыл картофель, изымал его из земли и отправлял в ведро. Как будто с каждой картофелиной уменьшался его долг ей.
Как же он раньше этого не понимал…
***
Нарыл картофеля вот, половину лопатой только поистязал. И что за человек? Впервые, видимо, лопату в руках держит. Надо было самому все-таки. Докторов натравил еще. Ну ладно, накопал и накопал. Все полезно.
Тело слушалось с трудом, но все же старалось. Тяжело было не злиться на себя за свою немощь, проще было ворчать на этого мужика в огороде, выдергивающего из грядок чеснок. Несчастное растение!
Все-таки встал, пошел, сказал ему. Он только разозлился да прибавил еще, чтобы ему под руку советов не давали. Вишь, какой гордый выискался!
Ходит в дом как на работу, еще и огрызается…
И все-таки начинаешь привыкать к нему. Плохо.
***
– Послушайте, если Вы будете делать такое лицо – больше не стану Вам готовить! Можно подумать – я профессиональный повар. Ешьте что дают. И вообще Вам такую пищу доктор прописал.
– Докторов слушать – помереть раньше срока…
«Ест, слава Богу! И что за вредный дед! Можно подумать, он бы себе суп сейчас лучше сварил… Сидел бы сухари жевал, и те в чае бы размачивал…»
«Вот вылупился. Да ем я, ем! Жена, небось, ему готовила, вот сам и не умеет. А впрочем, этот из таких, что, может, и не готовила. У этого поколения и женщины к плите не знают, с какого бока подходить – едят не пойми где, или домой им эту, пиццу их, привозят…»