– Наличие больших приусадебных участков и скота в личной собственности стало серьезным препятствием на пути развития производства.

Приняли решение: совхозам в ближайшее время выкупить скот у своих рабочих и служащих. Ларионов воспользовался хрущевской идеей. На пленуме Рязанского обкома решили закупить у населения не менее 10–15 тысяч голов скота и сдать его государству.

А тут Никиту Сергеевича охватила новая идея. Мало того, что люди занимаются своей коровой, вместо того чтобы работать на государство, они еще кормят скотину дешевым хлебом! Поднять цену на хлеб нельзя по политическим соображениям. Тогда летом пятьдесят девятого приняли закон, запрещающий тем, кто живет в городах и рабочих поселках, держать в личной собственности скот – коров, коз, свиней.

Тем самым Хрущев загубил подсобное хозяйство, которое кормило многие семьи, особенно в маленьких городах. Люди поначалу охотно продавали скот. Отдали корову-легче стало, не надо было спозаранку вставать ее доить. А потом из магазинов все исчезло – и мясо, и молоко. Пожалели, что без коровы остались. Но уже назад не вернешь. Большие города худо-бедно снабжали, а маленькие города попали в беду – остались без молока и мяса.

Ларионов сразу понял, что новое хрущевское постановление открывает возможность сдать под видом государственных поставок скот, который фактически отбирали у населения. Зиновий Романов, который был в те годы заместителем управляющего Рязанской конторой Госбанка, вспоминал:

– Ларионов позвонил и спросил, нельзя ли выделить деньги на закупку этого скота у населения, чтобы он пошел не на рынок и не под нож, а на пополнение ферм района?

Скот у людей скупали по низким ценам и сразу же сдавали государству. Потом выяснилось: на мясокомбинаты отправили значительную часть основного стада и молочных коров, под фиктивные расписки забирали скоту частных владельцев. Но даже всего мяса, собранного в области, оказалось недостаточно, чтобы рапортовать в Москву.

Тогда за деньги колхозов, взятые в банках в кредит, стали покупать скот в соседних областях.

– По ночам, – рассказывал тогдашний первый секретарь Московского обкома Петр Нилович Демичев, – из районов Рязани, которые граничат с Московской областью, приезжали люди закупать скот. Я написал письмо в ЦК, что в магазинах Москвы рязанцы закупают масло.

К 13 октября сдали государству 102 тысячи тонн мяса, это уже было два плана. А хотели сдать три.

– Не выполнить план, – говорил на пленуме обкома Ларионов, – это престиж потерять, честь запятнать.

Тогда уже пошли на прямые приписки. Скажем, область получила право часть заготовленного мяса продавать в магазинах. Но на прилавки оно не поступало. Его «продавали» колхозам и совхозам, а те вновь сдавали это мясо государству… Конечно же, областные чиновники делали это с ведома первого секретаря, уверенные, что в случае чего он их и прикроет. Между тем забеспокоились в Центральном статистическом управлении: все ли точно в Рязани? В область отправилась бригада статистиков. Но обкому они были не нужны, и бригаду ЦСУ просто выгнали. Руководители области позвонили начальнику ЦСУ:

– Вы что делаете? Нас принимают в Кремле, а вы замышляете какую-то проверку…

Руководители Статуправления потом оправдывались:

– В тот момент, когда был такой громадный подъем по Рязани, рассказывать о каком-то недоверии к областным руководителям было как-то неудобно.

12 октября 1959 года Хрущев принял в своем кремлевском кабинете Ларионова, поздравил его с успехом. 15 октября Ларионов вновь у Хрущева. Так часто первый секретарь ЦК КПСС ни одного другого местного партийного руководителя не принимал. 16 октября Никита Сергеевич устроил в Кремле прием в честь тружениц Рязанской области, награжденных различными орденами. Хрущев поздравил их с тем, что они сдали два плана. 16 декабря все газеты сообщили, что область выполнила обязательства по производству мяса – сдали 150 тысяч тонн – в три раза больше, чем в прошлом году.