Н.И. Греч

Попутно отметим, что связь Н.И. Греча с домом Чичерина более тесная – с 1821 по 1831 г. писатель снимал здесь на третьем этаже квартиру с окнами на Большую Морскую улицу. Можно предположить, сколько знаменитых литераторов и деятелей культуры бывали в этой квартире, а некоторые даже жили в ней. Так поэт В.К. Кюхельбекер летом 1825 г. прожил у Греча несколько месяцев и также имеет отношение к чичеринскому дому. В той же его части, то есть в пристройке В.П. Стасова 1810-х гг., три месяца прожил дипломат и писатель Александр Сергеевич Грибоедов. Отсюда он уехал в Персию, в свою последнюю дипломатическую миссию.

М. Жорж

Сохранились воспоминания московского актера Ивана Алексеевича Григоровского о квартире Плюшара в доме Косиковского: «…великолепная его квартира на Большой Морской улице отделана была со всей роскошью: мебель, зеркала, бронза, ковры, экипажи, лошади – умопомраченье». Но судьба была немилосердна к издателю – из-за финансовых проблем он потерял и типографию, и книжный магазин в доме на Большой Морской. «…Доходы Плюшара тоже прекратились. А тут, как снег на голову, подошли сроки платежам по векселям, и Плюшар объявился несостоятельным», – отмечает И.А. Григоровский. Издательское дело Плюшаров, однако, продолжилось, но уже в другом месте.

Среди обитателей дома Чичерина в начале XIX столетия выделялась молоденькая французская актриса – мадемуазель Маргарита Жорж, впервые появившаяся на сцене в 14 лет. На ее первом парижском спектакле «Ифигения» Жана Расина присутствовал первый консул Наполеон Бонапарт, тогда же они познакомились. Когда они расставались перед поездкой в Петербург (а в столицу Империи ее настоятельно зазывал А.Х. Бенкендорф), Жорж попросила на память какой-нибудь портрет Бонапарта. Наполеон протянул девушке золотой монету со своим изображением и сказал: «Говорят, что я тут очень похож». С тем и отправилась актриса в далекую страну, на окраину Европы.

Жорж выступала на столичной и московской сценах, и успех ее превзошел все ожидания – среди ее поклонников значились члены августейшей фамилии и называлось (шепотом) даже имя императора Александра I.

В декабре 1812 г. столичная газета «Санкт-Петербургские ведомости» опубликовала небольшую заметку, в которой, в частности, говорилось: «Маргерет Жозефин Жорж-Веймер, французская актриса, с сестрой Луизой-Шарлоттою Жорж-Веймер и отцом их, Франсуа Жорж-Веймер, покинули Россию, выехав из углового дома Косиковского на Невском проспекте».

Вопрос связи Александра Сергеевича Пушкина с домом Чичерина можно рассматривать с разных сторон. Пушкин знал и Плюшара, и Греча, дружил с Кюхельбекером и, очевидно, бывал у каждого из них в гостях. Но во многих книгах имя поэта чаще других ставят рядом с ресторатором Талоном и его знаменитым рестораном, который Александр Сергеевич посещал и даже обессмертил в своем знаменитом романе:

В середине 1810-х гг. француз Пьер Талон снял у Косиковского помещение в угловой части дома (Невский пр., 15 и Большая Морская ул., 14), открыв в нем ресторан. Заведение было дорогим, но модным, и просуществовало до весны 1825 г.

Атмосферу, царившую в «Талоне», можно легко ощутить по пушкинским строкам. Из них же ясно, что в этом фешенебельном заведении подавали блюда европейской кухни. Ростбиф с кровью, который готовили из говядины, считался в то время наиболее популярным в столице кушаньем. «Живой» лимбургский сыр относился к мягким сырам и имел желеобразную форму. Страсбургский пирог – это консервированный паштет, и пришел он к нам, как и трюфели, из Франции. «Вином кометы» называли шампанское урожая 1812 г. В тот год в небе Европы летела комета, что и запомнили виноделы, а с ними и весь континент. Получается, что шампанское имело более чем десятилетнюю выдержку.