Но раз теперь у меня нет парня, значит, я не одинокая, я –свободная, следовательно… Мои брови изогнулись и улыбка просияла на угрюмом еще минуту назад лице. Все, больше никаких парней! Ни-ка-ких и точка. Независимая, сильная и гордая Ярослава Владимирова никому больше не даст возможности запустить ей мозги! Я даже остановилась на мгновение, подняв голову вверх, вдохнула ароматный воздух, а потом нахмурила лоб.
– Ну, что сильная и независимая, с какой стороны-то мох растет на деревьях? И как отсюда выбраться?
Как все-таки надо мало для счастья. Уже и обида на Ковалева ушла куда-то на второй план. Я упорно двигалась вперед, пыхтела, как паровоз, желая поскорее отсюда выбраться.
3. 2
Мороженое уже не лезло. Наверное, потому, что я не чувствовала вкуса, смешав в одной тарелке несколько видов. Зато было сладко. И эта сладость успокаивала и заглушала соль от слез.
Второй день я сидела вот так, поглощая мороженое и рассматривая пейзаж за окном.
За ним лето, тепло, слышатся детские голоса, шум дороги...
А мне не до всего. Я бы и дальше вот так просидела, если бы завтра не нужно было на экзамен. Он предпоследний, и к нему я не готовилась, потому что это мой любимый предмет, который я знаю, как верующий молитву.
В этом году, вообще, все экзамены были последние. В следующем у нас практика и диплом. И я, признаться честно, рассчитывала, что буду к тому времени уже замужней девушкой. Фигушки, не срослось.
Андрей, все-таки, сволочь. Так обмануть мои надежды! Я-то думала, что у нас все серьезно. Что мы идеальная пара с будущим. И что я теперь скажу маме?! Она там, скорее всего, уже в ожидании торжественного события...
Ладно, придумаем что-нибудь. Пока не стоило ей ничего знать. И летом этим в родные края не поеду. Чего я там забыла? Сестёр двоюродных? Снежку со Светкой я еще как-никак люблю, а вот Людка – та еще сестричка. Мы одногодки и извечно соперничали друг с другом.
Отставив тарелку с уже растаявшим мороженым, я решила принять душ. Надо было спать пораньше лечь и одной из первых прибыть завтра на экзамен. Войти в числе первых, отстреляться и домой. Андрей, скорее всего, уже весь наш студенческий мир оповестил о том, что бросил меня. И будет завтра обжиматься с Ленкой. Это еще хорошо, что у нас потоки разные – есть шанс не пересечься.
Но хоть я и легла пораньше, однако спала плохо. Мне снился, то Андрей, нагло целующий Лену, то бабушка, качающая головой. И что из этого было хуже – неизвестно.
Будильник ударил по голове, рассеивая образ бабули. Я покосилась на экран телефона и выругалась на исконно русском. Будильник я обычно ставлю на три времени. И сейчас прозвенело последнее, сообщающее, что уже нужно не просто вставать, а пора выходить.
Я суетилась, бегая по квартире, на ходу пыталась натянуть драные джинсы, но все время попадала в заводские дырки и начинала натягивать снова. Потом я надела футболку, но испачкав ее зубной пастой, пришлось переодеваться. На косметику и причёску времени не оставалось и тогда я сформировала гульку на голове и нацепила солнечные очки. Прихватив сумку, проверила наличие в ней зачетки и кошелька, и наконец-то покинула квартиру.
Благо институт находился недалеко – в десяти остановках. Но когда я пулей неслась к остановке, заметила, как нужный мне автобус уже закрывает двери. Добежать я не успела и потому двадцать минут стояла и ждала следующего.
В общем, у аудитории я оказалась в числе последних. Поздоровалась, обвела взглядом однокурсников. Никто из них сочувственно не смотрел в мою сторону, все пытались сосредоточиться на экзамене: кто-то дописывал шпоры, кто-то нервно листал конспекты, кто-то вдумчиво читал учебник.