Я снова взял в руки журнал с лицом Максима Холиди. Он умер в возрасте ста восемнадцати лет. Однако на фото ему не больше ста. До последнего дня он сохранял ясность ума и бодрость в теле. Мог бы прожить ещё – помешала нелепая смерть. Подавился за ужином хлебом, мякиш перекрыл дыхание. Родные не успели ничего сделать. Впрочем, как и дрон скорой помощи, примчавшийся за полторы минуты.

Мой отец каждое слово Максима Холиди воспринимал, как правду в последней инстанции. Наверное, поэтому и смог накопить приличное количество активов, сумел научить сына, то есть меня, разумному обращению с деньгами.

Я никогда не работал – за меня всегда работали мои деньги.

В детстве, когда ровесники фанатели по всякой мимолётной глупости, я, подражая отцу, фанател по Максиму Холиди. Он вёл активную сетевую жизнь, и мы не пропускали ни одной его публикации. Ровесники считали меня чудаковатым. Теперь они работают, а я живу в своё удовольствие – путешествую на дивиденды от инвестиций. К своим двадцати девяти объехал весь мир, включая Северный полюс и Антарктиду. На Марс бы ещё слетать, но это пока слишком опасно для рядового обывателя. Лет десять придётся подождать.

– Марина! – подскочил я с дивана, по-прежнему сжимая в руке муляж журнала.

– Слушаю вас, Максим! – моментально появилась голограмма красивой брюнетки.

– Я хочу отменить заказ! – выпалил, подбежав к стойке и облокотившись на неё. – Нет, не отменить! Хочу изменить время и место, куда отправлюсь!

– Это возможно, – кивнула голографическая работница инновационной компании. – Куда вы хотите отправиться?

– В седьмое сентября две тысячи седьмого, – поглядел я на журнал. – В Максима Холиди.

Несколько секунд электронная помощница молчала, обрабатывая операцию, затем сказала:

– Заказ изменён. Подтвердите изменение заказа. Вы больше не желаете побывать в теле Христофора Колумба двенадцатого октября тысяча четыреста девяносто второго года, и хотите переместиться в тело Максима Холиди седьмого сентября две тысячи седьмого?

– Подтверждаю! – выпалил я. – Надеюсь, в этот раз не надо будет торговать лицом и оставлять свои отпечатки? – в следующую секунду сообразил, что могут быть неточности. – Мы же говорим об одном Максиме Холиди? – продемонстрировал голографической брюнетке обложку журнала. – Я про этого.

– В этот раз достаточно голосового подтверждения, – вновь не поняла сарказма электронная сотрудница и начала отвечать на вопросы по очереди. – У нас в системе один Максим Холиди, – кивнула Марина. – Если бы их было несколько, я бы уточнила отчество и иные данные, – добавила она. – Ваш заказ подтверждён. Перемещение в тело Максима Холиди стоит на пять биткойнов дешевле. Разницу я уже отправила на ваш счёт.

В этот момент чип у меня в голове просигнализировал, что кошелёк пополнен. Я мысленно стёр оповещение.

– Максим, я перенаправила вас на другого сотрудника, – продолжила Марина. – Ожидайте, он за вами спустится.

Я думал голографическая девушка, как и в прошлый раз, моментально исчезнет.

– Отличный выбор, Максим, – неожиданно произнесла она. – Седьмое сентября две тысячи седьмого – день, когда родилась новая мировая финансовая система.

– Я знаю, спасибо, – снисходительно кивнул я.

– Будьте внимательны, Максим, – лицо брюнетки неожиданно растеряло всю угодливость и стало сосредоточенным, даже жёстким.

В следующий миг голографическое изображение пропало, а я ещё несколько мгновений смотрел в то место, где находилась электронная сотрудница «Виаджо», не понимая, что это было за чудо. Наиболее вероятно – шутка. Искусственный интеллект и не такое порой может выдать. На днях я послал пылесос в жопу, за то, что тот крутился у меня в ногах, точно муха надоедливая. Так этот засранец мне ещё и ответил: «Сам пошёл в жопу! Не видишь, я тут делом занят?!».