– Вы правы, сэр Чарльз. Меня никто не нанимал. Я прочел об этой истории в газетах и понял, что могу сообщить сведения, которые, возможно, поспособствуют следствию.

– Добровольная помощь?.. Что ж, слушаю вас, мистер Холмс.

– Для начала вы позволите мне увидеть полицейское описание тела? Лучше бы, конечно, осмотреть покойницу самому, но поездка в морг займет много времени.

Комиссар оперся локтями о стол, переплел пальцы, с минуту смотрел на Дана. Но желание получить информацию перевесило соображения служебной конфиденциальности. Он передал через стол желтую папку:

– Смотрите, мистер Холмс. В общем-то, почти все есть в газетах.

Дан погрузился в изучение протокола, к которому были приложены зарисовки полицейского художника.

– Фотографии будут готовы позже, – сказал Уоррен.

– Ничего, мне довольно описания. – Дан вслух прочел: – «Горло перерезано слева направо, два отчетливых разреза находятся на левой стороне. Трахея, глотка, спинной мозг перерезаны; справа на нижней челюсти синяк, вероятно, от большого пальца, другой синяк на левой щеке; брюшная полость была вспорота от середины нижних ребер вдоль правого бока, в нижней части таза к левой части живота, рана там была неровной, сальник или покрытие живота был также прорезан в нескольких местах, и также две небольших колотых раны на интимных местах, очевидно нанесенные ножом с прочным лезвием, полагаю, что они были сделаны левшой, смерть наступила практически сразу…» О ранах на интимных местах и о том, что нападавший был левшой, в «Таймс» ничего не было, – заметил он.

– Получилось скрыть, – кивнул сэр Чарльз. – Вы же понимаете, мистер Холмс, сколько сумасшедших, едва вышел свежий номер «Таймс», появилось у ворот Скотленд-Ярда. Многие желают взять убийство на себя. А уж сколько писем с признаниями приходит в наше управление и в газеты… Достаточно попросить описать подробности, как тут же становится ясно: наши убийцы самозванцы.

– Да, разумеется, вы правы. – Дан продолжал просматривать дело.

Хотя делом это трудно было назвать. Несколько листиков: рапорт инспектора Спратлинга, его же описание тела, сделанное со слов осматривавшего покойницу доктора Льюэллинна, листочек с перечнем одежды и имущества убитой, протокол опознания Мэри Энн Николз ее бывшим мужем и отцом.

Дан кивнул и отложил папку:

– Благодарю, сэр Чарльз. Все, что я хотел вам сказать: будут еще убийства.

Он внимательно наблюдал за реакцией комиссара. От этого зависело, удастся ли вызволить Сенкевича. Уоррен неплохо держал удар, видимо, работала знаменитая британская сдержанность. Но глаза все же выдали: взгляд сделался цепким и подозрительным. Значит, версии о серийном убийце у них нет. Отлично…

– Почему вы так решили, мистер Холмс? Кого-то подозреваете? У вас есть свидетельства, улики?..

– О нет, сэр Чарльз. Все элементарно. У меня только вот это…

Дан достал из кармана старые газетные листы, развернул, положил перед комиссаром. Тот взглянул на заголовки, потом снова на собеседника – с недоверием и удивлением. И опять опустил глаза на газеты.

– Вы хотите сказать… – спустя пять минут протянул он.

– …что подобные убийства в Ист-Энде уже имели место, – кивнул Дан. – Эмма Смит в ночь со второго на третье апреля и Марта Тейбрам в ночь с шестого на седьмое августа. Обратите внимание: во всех случаях это проститутки.

– Возможно, просто потому, что только они и ходят по ночам, – хмыкнул комиссар.

– Да, но во всех трех случаях убийца наносит удары в грудь, интимные места и животы жертв. Слишком много совпадений. Жертвы не просто зарезаны, они исколоты, изуродованы, изорваны ножом. Убийца вкладывает в свои действия страсть, впадает в неистовство. Это ненависть, сэр Чарльз. Ненависть к женщинам легкого поведения или… к женщинам вообще.