…Собственно, тот факт, что мы скорее кучка индивидуалов, чем группа, семья, в то время, как мне требовалось определенное сверхсродство, определенное желание сотрудничать, и был причиной моих наблюдений. Одобренных Рэндомом.

Повеяло родным и близким, раздалось «Привет, Корвин» – и ко мне потянулась Дейдра. Я протянул руку, сжал ее тонкие пальцы, приподнял. Дейдра сделала еще шаг ко мне, словно в первом па парадного танца, и застыла передо мной. Когда она остановилась, ее голова и плечи оказались в обрамлении витражного окна за ее спиной, повторяя изображение на пышной шпалере на стене слева. Спланировано и разыграно как по нотам, безусловно. И все равно эффектно. В левой руке Дейдра держала мой Козырь и улыбалась. Другие смотрели на нас, на ее прибытие, а она, медленно поворачиваясь, улыбкой отражала их взгляды. Мона Лиза с пулеметом.

– Корвин, – промурлыкала она, поцеловав меня в щеку и отступая, – я, наверное, слишком рано?

– Такое просто невозможно. Ты, как всегда, вовремя, – ответил я и обернулся к Рэндому – он уже был рядом с нами.

– Хочешь выпить, сестричка? – спросил он, взяв Дейдру под руку и кивнув в сторону буфета.

– О, конечно, спасибо, – ответила она, и Рэндом увел ее за вином.

Тактика его была яснее ясного: он старался если не предотвратить, то хотя бы отложить ее обычную стычку с Флорой. Похоже, семейные трения остались такими же, какими я их помнил. Пусть я временно лишился общества Дейдры, но зато сохранил общий уровень стабильности, а это сейчас важнее. Рэндом в таких делах хорош, когда сам того хочет.

Я побарабанил пальцами по крышке стола, растер ноющее плечо, заложил ногу за ногу и подумал, не закурить ли сигарету…

И тут появился он. Жерар повернулся к двери, что-то проговорил… Мгновением позже он пожимал левую, единственную руку Бенедикта, последнего члена нашего семейства.

Ну что ж. Бенедикт предпочел явиться по Козырю Жерара, а не по моему, тем самым показав свое ко мне отношение. Было ли это также намеренной демонстрацией союза, чтобы я кое о чем задумался? Как минимум рассчитано было на это. А не Бенедикт ли надоумил Жерара провести со мной легкую утреннюю разминку? Тоже не исключено.

Джулиан встал, подошел к Бенедикту, пожал его руку и что-то сказал ему.

Чем привлек внимание Ллевеллы. Та обернулась, закрыла книгу и отложила ее. С улыбкой подошла и поприветствовала Бенедикта, что-то шепнула Жерару, кивнула Джулиану. Завязалась теплая, дружеская беседа. Ладно же.

Четверо против троих, и двое в середине…

Я ждал и смотрел на компанию, болтающую у противоположной стены. Семья в сборе, можно в любую секунду потребовать внимания и приступить к тому, для чего я и собирал всех. Но…

Уж слишком все натянуто. Все мы чувствовали напряжение. Казалось, в библиотеке внезапно образовались два магнитных полюса. И мне очень любопытно было поглядеть, как же разлягутся железные опилки.

Флора бросила на меня быстрый взгляд. Вряд ли она за ночь успела переменить свои взгляды, если только не произошло чего-то непредвиденного. Нет, я был уверен, каким станет ее следующий ход.

И не ошибся. Я услышал, как она сказала, что у нее в горле пересохло и она не против выпить бокал вина. Потом повернулась и готова была шагнуть в мою сторону, но, видимо, ждала, что за ней последует Фиона. Когда этого не произошло, Флора на мгновение растерялась, понимая, что привлекла внимание всей компании. Однако она тут же нашлась: улыбнулась и подошла ко мне.

– Корвин, – сказала она, – ужасно хочется выпить.

Не поворачиваясь, чтобы не упустить подробностей живой картины, разыгрывающейся передо мной, я бросил через плечо: