Всё же решилась посмотреть на количество звонков от Олега. Штук двадцать. Не меньше.

Но ни одного сообщения. Он не любитель обмениваться эсэмэсками. Но разговаривать с мужем не было никакого желания. Хотя в глубине души я рассчитывала, что он заявится к бабушке, чтобы поговорить со мной тет-а-тет. Объяснить, что я всё неверно поняла.

Но нет. Наступил вечер воскресенья, а от него ни слуху ни духу.

И от разбитых надежд становилось всё сложнее дышать. Словно мне встали на грудь и начали топтаться по ней грязными ногами.

В наши отношения столько всего вложено. И дело даже не в чувствах. Олег мечтал о ребёнке. А я всегда мечтала о семье, потерянной в детстве. Полноценной. И теперь мои мечты рассыпались в прах.

И как их отпустить?

От подвешенного состояния, в котором я находилась, хотелось лезть на стену. Но вместо этого я просто металась из угла в угол.

Время от времени приходили сообщения от Насти.

«Зинка, куда ты делась?»

«Прости, что вчера вспылила. Перебрала с алкоголем».

«Надо встретиться и обсудить всех этих клуш!»

Читала и не могла понять, как этот человек был способен дружить со мной и одновременно поливать меня грязью за спиной. И боль от разочарования из-за её поступка почти не уступала боли из-за предательства мужа.

Лежала на своей старой кровати и, пялясь в потолок, пыталась осознать, как долго длится их связь. Выискивала в памяти все моменты, когда мы пересекались втроём. Вспоминая их обмен взглядами, колкостями. Привычными шпильками от Насти в сторону Олега.

Всегда считала, что он, наоборот, ей не нравится. А оказалось, что за неприязнью она скрывала влечение.

Хотелось бы изолироваться от всего мира. А особенно от этих двоих. Но имелась одна значительная проблема.

Мы работали в одной организации.

Собиралась утром на работу, держа кисточку от туши дрожащими руками. Нервничая и понимая, что встреча неизбежна.

У бабушки почти не оказалось подходящих мне по размеру вещей. Лишь джинсы и блузка. И в те я едва ли влезала, отчего ощущала себя весьма некомфортно. Но вновь натягивать на свои телеса утягивающее бельё и вечернее платье хотелось меньше всего.

– Зинка, ты сейчас такое узнаешь, – смотрит на меня секретарь с ресепшена огромными круглыми голубыми глазами.

Останавливаюсь около её стола, планируя услышать очередные сплетни до утреннего кофе, который я готовила для себя и для шефа.

– Что случилось, Людок? – интересуюсь, оставляя верхнюю одежду в гардеробной комнате. Замечая на плечиках новое мужское пальто. Совсем не похоже на привычную одежду моего шефа. Может, кто-то пришёл к нему на встречу?

Странно. Я ведь в курсе расписания Геннадия Сергеевича.

– Нас продали, – наконец выдаёт Люда. И смотрит на меня пытливо, ожидая реакции.

Склоняю голову, изучая её.

– Кого нас? – осторожно уточняю.

В этот момент раздаётся сигнал входящего сообщения от шефа. Вообще-то, он не сторонник приходить на работу к девяти утра.

Люда мгновенно берёт трубку, откладывая в ящик маникюрную пилочку.

– Да. Да, она пришла. Сейчас зайдёт к вам, – отчеканила Люда в трубку.

И одними губами произнесла: «Иди». Пуча на меня свои голубые глазищи.

Не очень понимая её возбуждения, направилась в кабинет босса.

Просторный, с огромными окнами, отчего в стены били яркие солнечные лучи, слепя глаза.

Щурясь, наблюдала, как шикарное директорское кресло наконец разворачивается в мою сторону.

И вместо интеллигентного лица Геннадия Сергеевича на меня смотрит нахальная физиономия Сахарова. От шока я буквально теряю дар речи.

Первое, что приходит на ум, это то, что бывший одноклассник решил надо мной весьма странным образом подшутить. А может, из крови ещё не выветрился весь употреблённый за ночь алкоголь.