— Надеюсь, мы расстанемся в добрых отношениях? — уточнила госпожа Вестран, отдавая мне мои бумаги.

— Да, конечно, — я не нашла причины ответить ей иначе, но все-таки не удержалась, спросила: — Вы в порядке?..

Теперь была ее очередь удивляться, она посмотрела на меня долгим нечитаемым взглядом, потом мягко улыбнулась и принялась рассматривать стены кабинета.

— Когда даешь жизнь, когда на твоих руках появляется ребенок, иначе все становится. Раньше я бы, возможно, не была такой спокойной. Не сдержала бы себя в руках, не проверила бы слухи и разрушила вашу жизнь, Киртана. Просто потому что это мой муж, потому что я могу. Чужая беспомощность — это ведь не моя проблема. Но теперь… Ребенок ведь тоже беспомощен, так и беременная женщина попадает в непростую для себя ситуацию, когда приходится отдавать контроль другим, приходится принимать их помощь. И когда этот помощник почему-то не муж, это настораживает. Заставляет пересмотреть все свои реакции, его реакции, чужие мнения и свои принципы. Вы выбрали не быть с ним, я выбрала иначе. Он тоже выбрал, — тут она хмыкнула недобро так, — что ж, с этими выборами нам придется жить дальше…

Тут дверь в кабинет распахнулась, но вместе с секретарем внутрь вошел и тот, о котором мы говорили, — ректор. Кажется, его вызвали, он торопился, потому что я сразу заметила румянец на щеках и капельки пота на лбу. Неужели бежал? Вряд ли, но шагал очень быстро, старался успеть, по всей видимости, понимал, что жена и предполагаемая любовница в одном помещении — не самое лучшее сочетание.

— Дорогая Алиссия, не ожидал тебя здесь увидеть, — прокашлялся он.

— Дамиан, последнее время ты так занят на работе, что мы почти не видимся, — искренне расстроилась госпожа Вестран. — Поэтому я решила помочь тебе так же, как моя мать помогала отцу в его делах!

— Но ты нездорова, и наш сын…

— Он нуждается в отце не меньше, чем в матери, первую половину дня с ним пробудет моя мать и няньки, — без колебаний ответила она и расплылась в улыбке. — Кстати, не сомневайся, я вполне могу вести твои дела. Скажите, госпожа Гринфорест, мы с вами отлично справились, ведь так?

— Я очень благодарна вам за помощь, госпожа, — я коротко поклонилась, но бумаги свои на всякий случай подтянула к себе. Что не укрылось от взгляда ректора. Он покосился на секретаря и жестом потребовал от того убраться, секретарь быстро положил на край стола написанное красивым почерком распоряжение и испарился за дверью.

— Что это, дорогая? — ректор взял верхний лист и впился в него взглядом.

— Я выполнила твою работу, дорогой, — так же радушно ответила ему жена. — Поставь свою подпись и отпусти госпожу Гринфорест. Она и так задержалась. А ведь у нее выезд уже завтра. Поедете проведать родню, ведь так?

— Да, они уже заждались меня, — поддержала я чужую игру.

— Так что, дорогой, подписывай, заявление об увольнении я уже заверила, госпожа Гринфорест сегодня отработала свой последний день, — улыбка госпожи Вестран стала еще шире. — А ты быстрее освободишься, быстрее вернемся домой, мои родители сегодня ждут нас в гости с внуком. Уютные семейные вечера — это ведь так здорово!

Кажется, ректор скривился, а потом покосился на меня, но я смотрела только на его жену, правда, пришлось повернуться, когда ко мне обратились:

— Госпожа Гринфорест, вы уверены, что не ошиблись? Разве это не предательство — бросить Академию в такой нелегкий период?

Но я не успела ему ничего ответить, потому что его жена рассмеялась:

— Дорогой мой Дамиан, ты сам говорил, что переменами нужно пользоваться! Так почему тебе не нравится, что кто-то сделает так же?.. Подписывай.