– Это кто такой? – спросил купец, подавая завернутую ткань слуге.

– Не знаю. Здесь много попрошаек ходит, – пожал плечами слуга и начал отходить к паланкину.

Купец посмотрел на человека и подумал, что тот совсем не похож на нищего попрошайку. Он был высок и отлично сложен, фигура и движения выдавали воина. Только лицо у него было чересчур худое, запыленные темные волосы безжизненно висели, а глаза глубокого серого цвета запали, словно после долгих бессонных ночей. И одежда его давно истрепалась.

На мгновение купцу стало страшно. А вдруг это разбойник или грабитель? В такое среди бела дня верилось с трудом, но все-таки.

– Эй, если тебе нужны деньги, я сегодня добрый, могу подать. – Купец как можно приветливее улыбнулся.

Человек посмотрел в его сторону, как будто с трудом понимал, что ему говорят. Потом отвернулся и так же рассеянно пошел к мостовой, по которой двинулся как раз паланкин знатной дамы.

– Прочь с дороги! – прикрикнул на него слуга.

Мужчина посмотрел на него тем же непонимающим взглядом и не сдвинулся с места.

– Ты слепой или глухой? Отойди и дай проехать!

Человек посмотрел вверх на палящее солнце и неожиданно свалился на мостовую.

– Ну что ты будешь делать?! – сокрушенно воскликнул слуга. – Уберите его кто-нибудь.

– Постойте, – раздался голос из паланкина, и рука отодвинула занавески. – Айдын ага, посмотри внимательно, есть ли вокруг люди?

Слуга ошеломленно завертел головой.

– Н-нет, ханым эфенди. Только торговец…

Толстый купец испуганно замахал руками и сделал жест, мол, мой рот на замке.

– Но он будет молчать, – закончил слуга.

– Хорошо. Опустите носилки, занесите этого человека внутрь. И быстро, – приказала женщина.

Все было в точности исполнено, и паланкин продолжил путь по раскаленным мостовым славной столицы Суриды.

Последнее, что помнил Хенрик, было яркое убийственное солнце и какой-то человек, что-то ему говорящий. Потом наступила темнота, всего один раз прервавшаяся странной качкой и запахом невообразимо вкусных духов. В том, что это были именно духи и вкусные, Хенрик был уверен. Когда же он, наконец, открыл глаза, то понял, что теперь ни в чем не может быть уверен.

Он находился в прохладной комнате. Потолок был покрыт пестрыми узорами, а сам Хенрик лежал на чем-то очень мягком. Но самым странным были чарующие звуки струн, доносившиеся до его ушей.

– Я умер, – подумал он вслух.

В ответ раздался смех, и Хенрик заставил себя приподнять голову.

– Не шевелитесь. Ваша голова будет еще долго болеть, солнце сегодня злое.

Хенрик не послушался, повернулся на правый бок, чтобы рассмотреть источник голоса, заметил, что из одежды на нем только тонкая рубашка, но тут же забыл об этом. Напротив него на расшитых подушках сидела женщина и перебирала пальцами струны барбета. Хенрику хватило мгновения, чтобы глаза узнали ее, а сердце ушло в пятки и попыталось там скончаться от восторга.

– Мне стоит благодарить это солнце за красоту, которую я лицезрю. – Неужели это он произнес такие слова?

– Не льстите мне. Я не так молода, чтобы слушать восторженные вздохи незнакомца. – Она улыбнулась и снова тронула струны. Но Хенрику показалось, что женщина получает удовольствие от создавшейся ситуации и ей приятны его слова.

– Почему же я тогда здесь?

– Вы смутили бедного Айдына агу. Он не знал, как убрать с дороги ваше тело. Я посчитала своим долгом помочь ему.

– Вы смеетесь надо мной, – укоризненно сказал Хенрик, и снова пришел в ужас от собственного несдержанного языка.

– О нет, – сказала она, и ее зеленые глаза лукаво блеснули. – Я как примерная хозяйка должна заботиться о своих слугах. К тому же солнце чуть не убило вас у меня на глазах. Я просто не смогла проехать мимо.