Сани тем временем свернули на аллею, ведущую к усадьбе, темнота под сенью вековых деревьев сделалась непроглядной, почти такой же, как в лесу, разве что без волков. Волки сюда не заходили, словно чуяли, что поживиться тут нечем, промышляли по деревням и городским окраинам, нападали на домашний скот и собак, а теперь вот перешли на людей.

Алексей был одним из тех волошинских парней, которым пришлось отбиваться от волков. Отбивались тем, что нашлось под рукой: кто палкой, кто подобранным с земли булыжником. Тогда им повезло, волков было всего трое. Худые, отчаявшиеся с голодухи, потерявшие всякий страх, звери припадали к земле, скалились, не спешили нападать, видели численный людской перевес. Не нападали, но и не уходили – выжидали. Демьян Петрович был прав, окажись их жертвой кто-нибудь послабее, женщина или ребенок, случилась бы беда, а так ничего, отбились. Алексей так еще и за Демьяном Петровичем увязался. Только домой заскочил, прихватил батино охотничье ружье, и вперед, на хутор к Митяю Сидорову. Там волкам удалось поживиться, от единственной Митяевой коровы остались только рожки да ножки.

Там же, на хуторе, они и решились на погоню. Митяй, запивая горе самогоном, икая, говорил, что стая ушла недалеко, что если поспешить, то можно нагнать и наказать иродов. Они и поспешили.

Демьяна Петровича долго уговаривать не пришлось. Он хоть и был лицом официальным – начальник городской милиции как-никак, – но азарта и авантюрной жилки не растерял, велел только, чтобы не дурили и оружие держали наготове.

– Глубоко в лес соваться не будем, – сразу же остудил он охотничий пыл своих компаньонов. – Не хватало мне еще и за ваши горячие головы отвечать! Значит, так, слушаемся меня, без приказа не стреляем. Уяснили?

Они уяснили, но, как показало время, не до конца. Стоило лишь услышать, а потом и увидеть волков, как приказ Демьяна Петровича был позабыт. Хорошо хоть люди случайно не пострадали. Эти, которые в санях. Хорошо, что у дядьки Кузьмы глотка оказалась луженой, крик его они расслышали даже за грохотом выстрелов. Демьян Петрович там, на лесной дороге, не сказал им ни слова, но Алексей чуял – разговор предстоит очень неприятный. Может так статься, что за ослушание он их больше с собой не возьмет. Даже на волчью охоту. Думать об этом не хотелось, глядишь, все как-нибудь само собой утрясется, поэтому Алексей предпочел думать про вот эту замухрышку, про то, какая жизнь ждет ее со стариками-отшельниками. Жизнь получалась скучная и унылая. Себе бы Алексей такую не пожелал.

Усадьба встретила их тишиной и кромешной темнотой. Да и что удивительного, если на дворе уже ночь? В Чернокаменске спать ложились рано, особенно такой порой, когда холод и тьма. Исключение составляли выходные дни, когда старый дом оживал, отряхивался от многолетней пыли и наполнялся людскими голосами.

– Спят, видать. – Демьян Петрович спешился первым. – Придется будить.

– Разбудим, раз такое дело. – Дядька Кузьма выбрался из саней.

Глухомань последовал его примеру, но направился не к дому, а к своему жеребцу, снова принялся осматривать рану на боку. Девчонка осталась на месте, выглядела она безучастной ко всему происходящему. Алексею даже показалось, что она уснула. Но нет, не уснула, вон как глазюками зыркает.

– Галка, чего расселась? – спросил дядька Кузьма, не оборачиваясь. – Вставай давай! Пойдем с родственниками знакомиться.

Она послушно выбралась из саней. Было видно, что к такому виду транспорта она не привычная. Оно и понятно – девчонка же городская. А имя смешное, птичье – Галка.