Да уж, чего еще он заслуживает?

Двигатель «кугуара» ровно гудел, машину чуть потрясывало на неровных потрескавшихся остатках хайвея. Дуайт вернулся к собственным мыслям. А мысли, вот незадача, крутились вокруг Изабель.

Странным казались многим их отношения. Гордая и недоступная чернокудрая Изабель, плюющая на «золотых мальчиков» Вегаса и наезжающих временами надутых шишек из города Ангелов. Мрачный, всегда спокойный и не особо общительный Дуайт, маори, «пустынный брат», с лицом в татуировке и с домом-бронеавтомобилем.

Но они случились. И были. Горячо, страстно и недолго. Шрамы в душе или на сердце? Будь Дуайт христианином, может быть и поверил бы в такое.

Но…

«Кугуар» встал. Так, как умел делать только Хавьер. Резко, но так, чтобы никто не полетел лбом на металл, не выбил зубы или не сломал пальцы на руках. Хавьер остановил машину ровно и плавно.

Дуайт, разозлившись на самого себя, прижался к панораме прицела.

– Что за черт! – Моррис, еще не поднявший шляпы с глаз, но уже взявшийся за винтовку, вставать не хотел, чертов лентяй, – Хави?

– Помолчи, солдат, – командор одернул его, – Дуайт, видишь?

Да, он видел.

Ветер, гонявший по серому полотну дороги песок и пыль, стал сильнее. Но занести следы, уходившие за торчавшие обломанными зубами невысокие скалы с каньоном между ними, не мог. Хотя сейчас это оказалось совершенно неважным. Из темного провала между серо-красными, в белых прожилках слюды, камней, к ним шел человек. Или, скорее, бывшая оболочка человека.

Дуайт подкрутил верньер, приблизив замеченное. Выругался, понимая, что остановка неизбежна. Потому что «пустынные братья» не могут проехать мимо такого.

Белая пористая кожа, с еле заметными черными разводами сатанинского живого дыма под ней. Лопнувшие алые звездочки сосудов, пустые и одновременно безумные глаза. Движения механизма, не человека, целенаправленно идущего к ним. И зарождающаяся на северо-западе черная паутина дьявольской бури с земель Козлоногого.

– Ловушка? – Марк повернул к нему голову.

– Скорее всего, – проворчал Дуайт, – но выходить придется.

– Придется, – согласился командор, – это наш крест, нам его и нести.

– Что там? – Моррис, совершенно проснувшийся, уже выщелкнул магазин, проверяя патроны.

– Порабощенный, – Дуайт со скрипом развернул маску, – Мойра, ты умеешь пользоваться пулеметом?

И хотя он был готов удивиться, но она его удивила, кивнув.

– Ты и впрямь талантлива, – Моррис покосился на нее с еле заметным раздражением, – будь с ним аккуратнее.

– С кем?

– С любимой мясорубкой нашего кап… сержанта Оаху. – Моррис заговорщицки подмигнул девушке. – Я порой не понимаю, кого он любит больше: женщин или свой башенный «браунинг»?

– Трепач. – Марк поднял руки с маской к лицу. – Ты, Моррис, когда бываешь серьезным?

– Прямо сейчас, padre, вы вновь увидите серьезного Морриса. Как всегда, стоит появиться исчадиям зла и я тут же преображаюсь.

Командор вздохнул. Порой Моррис был просто в ударе.

– Хави, прикрой нам тыл, – Дуайт поправил подсумки, наискось перебросил ремень винтовки, – Мойра, внимательнее смотри вперед, не оглядывайся. Хавьер сделает все необходимое. Я выхожу первым. Моррис, ты через три секунды за мной. Марк, замыкаешь. На счет пять. Раз, два…

Марк поднял «исповедника». Обычно командор не любил длинноствольное оружие, но в дорогу выбрал именно автоматический карабин сорокового калибра. Дуайт даже не задумывался о пулях. Разрывные, надпиленные крестом, блестевшие изнутри чистым светом серебра.

Моррис нацепил маску, хрюкнул и взялся за колесо гермозатвора люка. С шорохом и шелестом внутрь машины потянулся песок. Дуайт вышел наружу быстро, прижал приклад к плечу и огляделся вокруг.