– Что-то еще?

Марк отложил сигару.

– Да. Мне потребуется твоя помощь, капрал.

– В чем?

– Чуть позже нам с тобой предстоит прогуляться по форту.

Дуайт кивнул, отставляя в сторону почти полный стакан.

– Поговорить. – Марк усмехнулся. – Более пока ничего.

Вокруг веселье расходилось все больше. Удалые парни в серебре и с гитарами разошлись не на шутку, и к ним добавился тапер. Перед сценой вовсю отплясывали подпившие пары, шлюхи вертели задами и махали ножками, изображая что-то вроде канкана. Командор усмехнулся, глядя на совсем уж непотребный вид некоторых из них.

– Тяжело без таких вот миз? – поинтересовался Дуайт.

– Кому?

– Тебе, святой отец.

Марк выпустил несколько лихих табачных колец.

– Дьявол искушает служителей церкви постоянно. Но… Господь милосердный дает мне силу.

Дуайт кивнул. Дает…

Мидлтон казался вполне захолустным городишкой. Да и был таким. Три улицы, пять десятков домов. Частокол из бревен, чахлый, заваливающийся, обсиженный воронами. Рейнджеры, завидя его, хохотали, потом перестали. Шары, издали казавшиеся вороньими гнездами, оказались головами. Детскими, женскими. Все лица были белыми. Все, до единого.

Дуайт, заезжавший один из первых, почесал щеку через маску. Вернее, попробовал почесать. Кожа зудела после последней татуировки, хорошо, что перестала болеть. Рядом нервно кашлянул Паркс.

– А? – Дуайт покосился на него.

– Не нравится мне этот хренов городишко. – Паркс явно нервничал, дергался, крутил головой по сторонам. – Хренов городок.

Отвечать Дуайт не стал. Городок не из приятных, это точно.

Ворота нараспашку. Караульный-метис, тощий тип с желтоватой нездоровой кожей, стоял у столба, опираясь на длинный барабанный карабин. Глаза, мутные, больные, метались по сторонам, не останавливаясь. Первая машина, легкая разведывательная багги, остановилась, окутавшись песком. Броневики вставали, ворча двигателями. Дуайт привстал, наблюдая.

Рейнджер толкнул караульного, выбив карабин и ловко его поймав. Желторожий качнулся, начиная падать. Момент, когда он рванулся к одному из «песчаных братьев», уловили сразу несколько человек. И несколько стволов, нацеленных на караульного. Застать врасплох человека, ждущего неприятностей, можно. Но не часто. Желторожему жителю Мидлтона не повезло.

Хотя стрелять в него никто не стал. Пусть и звук моторов в городке слышали явно не одни уши. Рейнджер ушел в сторону, подсек подножкой и ударил прикладом карабина его же бывшего владельца. Затылок треснул, вминаясь, и зараженный дьявольским злом погиб, разок дернувшись и не издав ни звука.

– Три машины направо, три налево. Отряд Маккарти – ко вторым воротам вдоль частокола. – «Уоки-токи», собранные одна из трех, хрипели, но голос Шепарда не искажали. Тогда Шепард был еще майором. – Остальные – двигаемся к площади.

Броневики дружно рыкнули, не жалея топлива. Да, тогда топлива хватало. Как и броневиков. Отряд покатился по главной улочке, в сторону небольшого собора, построенного еще перед Великой войной потомками основателей. Крест, венчающий шпиль, издалека казался странным. Вблизи странность пропадала.

Отца Мэттью, недавно рукоположенного служить в Мидлтоне, раздели, выпотрошили и примотали к кресту его же собственными кишками. Символ на груди, вырезанный грубо и жестоко, Дуайт не знал. Да и какая разница?

– Твою мать… – Шепард выругался, потом выругался еще, куда забористее. А пронять его удавалось не часто. И рыкнул. – Аутодафе.

Моррис, тогда еще постоянно гладко выбритый, без шрама поперек глаза, хотя и со всеми остальными, с обоими ушами, выдохнул. Дуайт очень сильно хотел сплюнуть, но в маске это было проблемно.