Чанс медленно покачал головой:

Ушам своим не верю. Сэр Вивиан – один из величайших героев в Лесном королевстве. На него смотрят снизу вверх, его уважают все до единого. Всем известна легенда о братьях Хеллстром. Вивиан и Гавейн отстояли Алую башню. За это они и получили звание рыцарей, а позже король сделал Вивиана лордом. Как мог такой человек оказаться предателем?

– Ты удивишься, когда узнаешь, на какие поступки порой толкает человека необходимость, – устало улыбнулся Хок. – Но ты прав. У того Вивиана, которого я помню, больше причин защищать Харальда, чем у других. Расскажи мне о королеве Фелиции. Похоже, Изабель не слишком высокого мнения о ней. Какой тебе видится ее позиция?

Посланник заколебался, осторожно подбирая слова.

– Она была на свой лад привязана к королю Харальду. Несмотря на все их ссоры, против любой внешней угрозы они всегда вставали вместе. Если бы ее величество желала смерти мужа... У нее и раньше имелось предостаточно возможностей. Зная Фелицию, думаю, ей бы не составило труда представить все как несчастный случай.

– Но в данный момент именно она правит Лесным королевством, – возразила Фишер. – От имени Стефена. Королева – монарх по всему, кроме названия.

– Власть регента строго ограничена, – ответил Чанс. – Если достаточное количество партий объединится, они могут сместить ее и заменить другим регентом. До сих пор, правда, партии слишком заняты междоусобной борьбой, но...

– Кто поддерживает королеву? – перебил Хок.

– Сэр Вивиан поклялся защищать ее честью и кровью. Смерть короля он воспринял как личный позор, поскольку не смог его уберечь. И еще существует Магус. – Посланник нахмурился. – Вот так обстоят дела. У всех имеются собственные цели и амбиции. У королевы несносный характер. Ее скорее уважают, нежели любят.

– Охотно верю, – фыркнула Фишер.

– Большинство тех, кто в настоящее время принимает ее как регента или по крайней мере открыто не выступают против, руководствуются лояльностью по отношению к юному принцу – будущему монарху. Но и его высочество – не в полной безопасности. При дворе достаточно много группировок, и некоторые из них – исключительно экстремального толка. Такие отчаянно стремятся обернуть ситуацию себе на пользу. Наиболее откровенно действует герцог Арлик из Герцогства под горой. В настоящее время он гостит в Лесном замке вместе с немногочисленным отрядом. Привести с собой большую свиту он не рискнул, поскольку это могли расценить как вторжение, но все прекрасно понимают: ему не составит труда вызвать подкрепление в любой момент. Официально герцог явился, дабы предоставить поддержку и утешение своей убитой горем дочери. Кстати, она не особенно горюет. По крайней мере на людях.

– Про утешение можете забыть, – мрачно заметила Фишер. – Мой папенька никогда не заботился ни о ком, кроме себя. Он всегда был лишь хладнокровным политиканом и если чем и занимался, то бесконечными интригами. Для него собственные дети – лишь пешки в честолюбивых замыслах. Отец пережил четырех жен, и ни по одной из них никогда не скучал, хотя они оставили ему девять дочерей. – Фишер холодно улыбнулась. – Но он сам вырыл себе яму. Дочерей он расценивал исключительно как собственность, которую можно сплавить замуж в обмен на власть и влияние за пределами Герцогства под горой. Папенька всегда хотел стать больше чем просто герцогом. Но при отсутствии сыновей, которые помешали бы нам развернуться, мы, дочери, росли сами по себе. И все до одной научились у дражайшего родителя быть такими же, как он. Правда, в моем случае он посмеялся последним, когда подписал мой смертный приговор. – Она выплевывала слова, дрожа от гнева. Хок тихонько положил ей руку на плечо, но бывшая принцесса едва заметила этот жест, погрузившись в горькие воспоминания.