Когда уцелевшие откатили обратно, на льду осталось лежать множество лошадей с переломанными ногами и вспоротыми животами и их хозяев, либо растоптанных, либо расстрелянных. Собрать бы оружие и стрелы, но Евпатий скомандовал отходить. Верно, следом, привлеченные шумом, немедленно примчатся новые тысячи, справиться с которыми без хитрости просто невозможно.

И без того неплохо, почти вся тысяча осталась либо убитой, либо покалеченной. У наших потерь не было, только кое-кто легко ранен или пострадал по собственной глупости, свалившись с дерева и повредив глаз веткой.

Пока счет был явно в нашу пользу, причем с огромным перевесом. Но Евпатий добивался явно одного: чтобы Батый развернул против нас всю свою мощь. Еще пара таких вылазок, и он это сделает… Что будет с нами? Глупый вопрос…

Но задержали Батыя, конечно, не только мы. Впереди по Оке лежал Переяславль Рязанский. Я вспомнила, что именно этот город потом станет называться Рязанью.

Оказалось, Евпатий отправил туда гонцов с сообщением о подходе Батыя и требованием уйти всем, кто способен двигаться. А мужики-горожане, кто сможет, присоединились бы к нашей дружине. По тому, что новеньких у нас как-то не было заметно, я тоскливо подумала, что еще один город предпочел биться с татарами сам по себе. Оказалось, нет. У них было свое задание.

Вятич рассказал, что впереди на реке сделано множество надолбов и лунок.

– А лунки зачем, их же быстро затянет льдом?

– Да, но их много и они частые, как только на лед выедет множество тяжелых саней или даже всадников, лед не выдержит.

Хитро. Мало того, серьезно подпиленный лед оказался на большом участке реки, а на берегах поверху уложены огромные валуны и во множестве подрублены деревья, так, что тронь – и упадет. За пару дней все следы подготовки занесло снегом, разве только кто-то из монгольской разведки лошадям ноги переломает, но решат, что просто полыньи…

После Переяславля через день примчался гонец, сообщил, что все так и получилось. Разведка прошла спокойно, а вот под первыми же тяжелыми санями (и что они там везли?) лед начал ломаться, двое саней утопили, остальные с трудом удержали от ухода под лед. Ну и камнями и деревьями сверху тоже хорошо помогли. Одно жалко – Ока река широкая, потрепали серьезно, но убить многих не смогли. Жалели только об одном – нужно было лунки делать не поперек реки, а вдоль посередине, чтобы лед начал ломаться не сразу и на большом расстоянии.

Мы тоже ждать не стали, стоило Батыю с войском остановиться, в свою очередь принялись трепать его хвосты. Самое смешное – захватили каких-то верблюдов с бабами, то ли женами, то ли наложницами. Визга было… Верблюдов побили, баб связали и оставили на месте. Кое-кто, правда, предлагал использовать по назначению, но Евпатий пообещал оскопить собственноручно, если станут терять на это время. Огромный Жирун ржал на весь лес, мол, он между делом, быстренько.

Но не все так гладко, и у нас были серьезные потери. Татары уже поняли, что сотней против наших нападок не устоишь, и теперь тыл прикрывали хорошо вооруженные тысячи, которые не кидались за повороты сломя голову, зато отвечали плотным огнем на любую попытку приблизиться. Нужна была новая придумка, ведь Батыево войско даже с задержкой проползло уже половину пути до поворота Оки, когда останется прямая до Коломны. Их нельзя туда пустить. Евпатий приказал всем думать, как перехитрить еще раз. Главное – выманить все войско на себя.

– Вятич, они должны поверить, что основное войско позади, а не впереди. Нужно, чтобы татарам показалось, что нас очень-очень много, но только из-за узости реки мы не вступаем в бой. Или из-за хитрости.