– Как скажешь.

Он помог мне подняться, а потом обслуживал на кухне. Витьки видно не было, поэтому мне стало интересно, куда он делся.

– Где Витя?

– Уехал по делам.

Какие они все были деловые. Только я одна бока отлеживала. И вообще, чувствовала себя, как не в своей тарелке. Маялась, вздыхала, не находила себе места. А во второй половине дня ко мне в спальню зашел Вячеслав. Постоял в дверях прежде, потом только прошел, остановился напротив и сначала немного помолчал перед тем, как заговорить.

– Собирайся. Поедем к врачу. Сама оденешься или помочь?

– Попробую сама.

Провозилась с полчаса. А потом мы погрузились в машину и поехали. Дорога много времени не заняла. Я думала, что направлялись в поликлинику или в травмопункт. Оказалось, приехали в областную больницу. Там меня посмотрел врач и предположил, что перелома нет. Для полной ясности решили сделать рентгеновский снимок. Он-то и подтвердил, что у меня был только ушиб.

– Что теперь?

Я стояла в коридоре, прижимая к себе подаренный мне снимок.

– Домой, – буркнул Славка.

Было такое впечатление, что его расстроил тот факт, что перелома нет. У меня же настроение улучшилось, как только мне назвали легкий приговор. Даже почувствовала в себе прилив энергии, хотелось снова строить планы на скорое будущее. Не мудрено, что все они касались моего побега и возвращения в Москву. И еще, в сознание стали просачиваться какие-то непонятные сигналы. Они отчасти омрачали общий положительный настрой. До того была поглощена только чувством боли, баюкала ее, как дитя в колыбели. Теперь же, когда поняла, что ничего серьезного, в физическом плане, со мной не произошло, и начала успокаиваться на этот счет, память стала преподносить загадки. Сообразила, что от их решения мне не уйти.

И вот мы возвращались в тот загородный дом, который стал мне на некоторое время и тюрьмой, и приютом одновременно. Я жалась к стеклу, удобно устроившись возле двери. Пристроила свое тело в уголке и наблюдала за мельканием полей и перелесков по обочине дороги. Вячеслав вел машину и был полностью сосредоточен на этом.

– Слав. А, Слав… А та щель в стене… это был воздуховод?

Произнесла эти слова, как если бы они давно сидели на языке, но никак не хотели с него сходить. Липли, цеплялись за самый край и вот, наконец, соскочили с него. И в тот же миг как вздрогнула, потому что поняла, что потревожила ими какой-то очень тайный участок своего сознания, разворошила там запретные для меня самой мысли, и что им теперь не будет удержу.

– Что же еще?! – буркнул он в своей обычной манере в ответ, еще кинул в мою строну косой взгляд и снова уставился на дорогу.

Спрашивать его дальше желание пропало. Я отвернулась снова к окну, но видеть природу за стеклом перестала. Она как скрылась от меня. А вот та крыша появилась в памяти и перед глазами, точно и сейчас там стояла. Вот это было «кино»! Посмотрела его и нахмурилась. Не нравилось оно мне. Ох, как не нравилось!

– Так… это получается… – в мозгах зрела догадка о моем участии в некотором противоправном действии, и она начала превращаться в слова, которые тоже никак не хотели произноситься.

Правда, договорить и не вышло. Мы приехали, и Славка велел освободить машину. Вышел сам и понаблюдал, как я, кряхтя, поднималась с сиденья, но нисколько не помог, хоть и видел мои страдания.

– Как съездили? – встретил нас в доме Виктор.

– Ушиб!

– Да, ты что?!!

Витькины глаза вылезли из орбит. Он ими уставился на Славку и замер, как если бы был в шоке. Даже рот не потрудился закрыть, в смысле, не чувствовал, как отвисла его челюсть. Вячеслав был мрачнее тучи и старался не смотреть в глаза своему другу и соратнику. Поспешил пройти мимо и скрылся в глубинах дома.