И тут лицо бандита встает передо мной как живое. Моргаю, пытаясь убрать эту картинку, но не выходит. А потом понимаю, что он стоит в моей палате… в реальности!

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает детина. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Чем больше смотрю на него, тем явственнее из прочих чувств выделяется… злость.

Кошу глазом на дверь, потом на тумбочку – оцениваю свои перспективы к отступлению. Бородач занимает весь дверной проем, так что путь к бегству перекрыт. В качестве оружия можно использовать лишь мой «ридикюль» (тоже бабушкино словечко) – моя сумка, которую прихватила по дороге ко мне, Наташка. Я как раз на днях забыла ее у подруги, вот Нат и привезла ее. Я туда даже не заглянула, но помню, там должны лежать кисти и краски… Не так много, наверное, не слишком солидный вес, если придется шандарахнуть бандита ридикюлем… Для этого до сумочки надо еще добраться… И жаль, если честно, тратить ручную работу на этого детину! Я сама сделала сумочку. Холст, вышивка, немного парчи… Получилась оригинальная работа.

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает бородач хриплым голосом. – Мне очень жаль, что так вышло…

– Что не удалось убить меня? – спрашиваю язвительно.

– О чем это вы? С ума сошли, дамочка? Головой ударились? То есть… я понимаю, что вы ударились головой, и мне очень жаль. Я не видел вас…

– А уж как мне жаль – не представляете! Что вы выбрали именно мою улицу, для нападения на людей. Что с вами такое? Проблемы с контролем гнева? Или пересмотрели боевиков? Ван блин Дамм!!!

– С вами точно не все в порядке, – констатирует мужчина. Его, к слову, перевязали, рану на щеке заклеили пластырем. Он выглядит как Брюс Уиллис в финале «Крепкого Орешка»! Брутален, ранен, но полон жизненных сил. Вадик обожает смотреть эти Орешки… Я же – никогда не любила.

Странное смущение накатывает, ведь бородач разглядывает меня пристально. В его глазах замечаю смесь жалости и… интереса, что ли. И еще – сожаления. То ли он и правда раскаивается, что сотворил со мной такое… То ли проявляет мужской интерес, и сожалеет, что подобные обстоятельства знакомства, помешают ему в дальнейшем продвижении в плане флирта…

Ох, ну и надумала я! Аж краска к щекам прилила… Где Нат, когда она так нужна, позарез просто! Я ведь… я же с ума сойду окончательно, если еще на минуту в присутствии этого мужика останусь.

– Может быть… вы все сказали и вам… пора? – спрашиваю неуверенно. Совершенно не представляю, что еще сказать, а мужчина стоит и молча пожирает меня глазами! Все тело начинает покалывать, прямо чувствую, как твердеют соски, и это меня смущает до ужаса! Понимаю, что еще пара минут, и он увидит перед собой перезрелый помидор, потому что я – рыжая. Сильно рыжая, белокожая, веснушчатая, поэтому если уж случается залиться, так сказать, краской смущения, то начинаю выглядеть… специфично. И точно не хочу, чтобы бандит стал свидетелем этого зрелища…

– Врачи сказали с вами все будет хорошо, что вы уже выписаны, – говорит тем временем детина, словно и не замечая моего смущения и страданий от его присутствия.

– Все верно. Можете спать спокойно, или наоборот, грустить что не выполнили свою миссию…

– Повторяю, я не хотел вас ранить, – вздыхает мужчина. – Никогда в жизни не поднимал руку на женщину…

– Зато на мужчинах оторвались аки Кинг-Конг, – фыркаю в ответ.

– А вы я смотрю прям киноманка. Столько лестных сравнений… Орешек, Кинг-Конг… Любите кино?

– Больше, чем театр, особенно после сегодняшнего представления, – отвечаю ехидно. И откуда во мне столько язвительности-то берется, сама недоумеваю… Вроде не так уж ужасен этот мужик, голос приятный, совсем не грубый. В драке он конечно жутко выглядел, а сейчас – вполне миролюбиво себя ведет. Признался вот, что не бьет женщин… Но можно ли ему верить?