А у меня есть шанс? Оглядываюсь через плечо и встречаю ее взгляд. Не думаю.

- Поехали, я отвезу тебя домой, - делаю шаг к кровати. Карина не шевелится наверно с минуту. Потом все же выбирается и становится на ноги рядом со мной. Чуть задирает голову.

- Ты будешь рядом? – ее напуганный шепот

- Никто к тебе не прикоснется. Я обещаю.

- И ты?

Боль сдавливает диафрагму. Но внешне стараюсь оставаться спокойным, ради нее.

- И я, - уверяю.

Мы проходим мимо веселящихся людей, и девушка жмется ко мне. Не потому что доверяет, по инерции. Ни Святой, ни его ребята нам по пути не попадаются. Не знаю, что я буду готов сделать с ним в следующий раз, если увижу.

Усаживаю ее в машину и закрываю дверь. Сам сажусь за руль. Некоторое время просто смотрю на ворота, чтобы сосредоточится на следующих действиях. Понимаю, что мне некогда раскисать, мне есть о ком позаботится.

Выезжаю и, разворачивая машину, еду к трассе.

Карина молчит и смотрит в одну точку через лобовое окно. На подъезде к городу что-то меняется, она, будто просыпается. Оглядывается. Тянется к солнцезащитному козырьку и опускает его. Убирает заслонку и оглядывает себя в зеркало. Дрожащей рукой поправляет волосы. Этой же рукой размазывает разводы туши по лицу.

- Можно, - ее голос, дрогнув, смолкает. Откашливается. – Можешь дать мне телефон?

Протягиваю просимое, сбавив скорость. В конце концов, мне чертовски нужно ее чувствовать рядом, хотя бы еще немного времени. Потом я буду готов ее отпустить.

Набирает сообщение и отправляет. Отдает гаджет обратно.

- Останови, - просит.

Сбавляю ход и притормаживаю у обочины.

- Если хочешь бежать город в том направление, но бежать еще далеко, - предупреждаю.

Смотрит на меня, затем протягивает мне неполную полторашку воды, что торчит между кресел.

- Польешь?

Умываясь, израсходует всю воду. Отворачивается от меня и, задрав майку, вытирает лицо. Лучше выглядеть не стало.

Первая садится в машину. А я еще минуту стою на солнце без одной мысли, оглядывая кукурузное поле перед собой. Глубокий вдох. Едва ли кто может приставить, как мне хочется ее коснуться. Как хочется обнять и утешить. Убедить, что ее никто больше не обидит.

Сажусь за руль и мы снова трогаемся.

- У тебя есть влажные салфетки, - оглядывая себя в зеркало, спрашивает. Глянув на нее, открываю бардачок. Находит и начинает вытирать лицо. Кожа становится красной от жесткости ткани рассчитанной для рук. Но Карина упрямо продолжает тереть.

- Я хочу в полицию.

- Не стоит.

Запоковывает пачку и защелкивает бардочок. Смотрит на меня, сжимая несколько использованных салфеток в руке.

- У Филиппа везде свои люди. Святому ничего не будет. Тем более ты ничего не докажешь. Даже если я подтвержу, это лишь слова, а Угловой не последняя фамилия.

Поджимает губы и отворачивается в окно.

- Прости меня, - проговариает едва слышно.

- Что?

- Прости. Илья.

Поворачиваю голову, заметно снижая скорость. Сердце начинает отбивать привычный ритм, когда ее рука касается моей ниже локтя.

- Ты не такой… Я это… Ты совсем не такой, ты в сто крат выше, в сто крат лучше… ты меня спас…- проговаривает тихо, но каждое слово врезается и хочется его запечатлеть, хочется поверить. – Я просто испугалась. Он… Мне отрезали волосы.

Она смолкает и смаргивает слезы, но их слишком много. Снова сворачиваю на обочину и останавливаю машину. Неожиданно Карина поворачивается и заключает меня в объятья, уткнувшись в мое плечо. Протягиваю руки и перетаскиваю ее на себя, так что ее ноги остаются на пассажирском сидении. Притягиваю к себе, чувствуя ее дыхание между шеей и плечом, куда утыкается, крепче обняв меня. Мы так сидим долго. Но я не хочу ее отпускать, чувствуя насколько дорога она мне. И кажется, она тоже не хочет двигаться.