- Но мама, - запротестовала я. – Люблю я не любого. Я его люблю.

- А он, судя по всему, тебя совсем не любит. Неужели у тебя совсем не гордости, Алекса? – мама грозно взглянула на меня.

- Любит. Если бы не любил, я бы не пошла на этот шаг, - сказала и в доказательство предъявила письмо, показав ту его часть, которая сохранилась. – Это он оставил мне. Я должна была получить послание после его отъезда. Прочтите и все поймете! – проговорила и почти силой всучила послание матушке.

Отец подошел к супруге, и они оба склонились над остатками признания в чувствах. Прочли и почти одновременно подняли на меня глаза.

- Я ничего не понимаю, - сказала мама.

- А ты уверена, что письмо предназначалось тебе? – уточнил отец спокойно.

- Конечно! Марк так и сказал своему другу, чтобы передал письмо его невесте. А насколько я знаю, до недавних пор его невестой была я. Не могло же положение вещей измениться за несколько часов? И я была у родителей Марка. Оба, и княгиня, и князь, ни словом не обмолвились о других сердечных привязанностях сына. А ведь если бы они имели место, мне бы сказали, - я искренне верила в то, что говорю.

Отец вернул мне письмо и снова встал прямо, заложив руки за спину. Он всегда делал так, когда о чем-то размышлял.

- Ну же, Петруша, используй свои связи! Ты же можешь! Не надо, чтобы Алекса ехала на север. Там сейчас слишком опасная обстановка. А Марк, если он действительно любит нашу дочь, вернется и все у них будет так, как надо, хотя лично я против этого жениха. Он нашей дочери не достоин. Найдем другого. Мало ли что ли у князей отпрысков?

Отец взглянул на жену, затем на меня и вздохнул.

- Нет. Я не стану ничего делать. Она приняла решение и поедет. Возможно, это научит ее уму-разуму. Сколько можно держать Алексу при себе? Она совсем не знает жизни.

- Но бросать ее в самое пекло – это не наука! – ахнула мама.

Князь Туманов покачал головой.

- На севере снова относительно спокойно. А прорывы, подобные недавнему, происходили на протяжении долгих лет, и ты сама об этом прекрасно знаешь. К тому же целителей берегут. Ее не станут бросать в схватку, если такая произойдет, в чем я, признаться, очень сомневаюсь.

- Петруша! – ахнула мама, но отец был непреклонен.

Я затаила дыхание, понимая, что возможно, матушка права. Я не знаю, куда еду. Что будет там, на далеком севере? Что меня ждет?

Впрочем, не я ли недавно мечтала за любимым хоть на край света и вот теперь, когда он завет меня за собой, размышляю.

Видимо, я трусиха или моя любовь не так уж и велика?

Вспомнив Марка, представив его образ, ощутила, как вздрогнуло в груди сердце и решительно произнесла:

- Тогда я пойду собирать вещи. Завтра утром мне надо быть в академии. Целителей отправят через портал в девять утра.

Матушка быстро посмотрела на отца, но он лишь коротко кивнул.

- Хорошо. И надолго тебя отправляют туда?

Я пожала плечами.

- Практика три месяца за год, отец.

- Выходит через девять месяцев ты вернешься домой, - проговорил он и я с легкой улыбкой кивнула.

- Петруша! – сделала еще одну отчаянную попытку мама, но отец лишь покачал головой и сказал:

- Вмешиваться не стану. И не проси.

Я отправилась к себе собирать необходимые вещи, а родители остались вдвоем в гостиной. И ступая по лестнице, какими-то другими глазами смотрела на родной дом и эти крепкие стены, где всегда было уютно и тепло.

Каким окажется далекий север? Как встретит меня, девушку из общества, не привыкшую к трудностям?

Я надеялась, что буду сильной, потому что настоящая любовь преодолеет все. Я это знаю точно.