– Я сегодня спереди подхвачусь, а ты сзади. Сзади вроде полегче нести, слышишь, Ев?

– Ой, да ладно… Я слабее тебя разве? – возмущенно отказалась Евка. – Тоже мне, нашла, кого жалеть… Да на мне еще пахать и пахать можно, если уж на то пошло!

– Ладно, не спорь… Сейчас я командую, поняла? Мою ж маму понесем… К тому же я тебя домой не отпущу, потому как сама не справлюсь. Я ж маму одна из предбанника в парилку не перенесу.

– Так это понятно… Ты как будто оправдываешься. И без вопросов даже… Первый раз, что ли?

– Ой, Евка… Ну что бы я без тебя делала, а?

– Это я бы что без тебя делала, Анька… И вообще, хватит молоть из пустого в порожнее, пора дело делать! Идем за тетей Соней, она заждалась нас, наверное…

И на сей раз доставка мамы до бани прошла вполне благополучно. И обратно ее тем же нехитрым способом отнесли, и Аня так же заботливо уложила ее в кровать, накрыв одеялом, как давеча Евка укладывала тетю Любу. Теперь можно расслабиться после такого трудного дня и самим вволю намыться-напариться…

Для начала посидели в предбаннике с устатку, помолчали немного. Потом Евка проговорила тихо:

– Я пива холодного с собой прихватила… Будешь, Ань?

– Давай… Чего-то расслабиться никак не могу… Со вчерашнего дня какие-то дурные предчувствия гнетут, представляешь? И мама еще… Все твердит, что помирать ей пора…

– Да ну, не верь! Это ж у всех стариков так. В межсезонье депрессуха накатит, и давай помирать! А потом снежок выпадет, зима разойдется морозцем, и опять вроде ничего, жить можно. Не бери в голову, Ань!

Аня кивнула, отхлебывая из кружки холодное пиво. Не любила она этого сомнительного напитка, не верила в его целебную силу, но сегодня почему-то захотелось вдруг. Может, и впрямь принесет расслабление? Ударит слегка в голову…

Но вместо расслабления пришла неприятная икота – организм не простил ей такого коварства. Отставила кружку с недопитым пивом от себя подальше, проговорила недовольно:

– Не буду больше… Ну его к черту, твое пиво, Евка… Попаримся лучше!

– Пойдем, что ж… – покладисто согласилась Евка.

Скинули полотенца, открыли дверь в парилку, шагнули в ее горячее духовитое нутро. Аня забралась на верхний полок, заверещала тут же испуганно:

– Только сильно не поддавай, Евка, а то я сварюсь! Без фанатизма, Евка, без фанатизма!

– Сейчас, сейчас… – ехидно проговорила Евка, набирая в ковшик воды. – Будет тебе и фанатизм, и шампанское, и какао с чаем, и все, чего душа пожелает!

Через минуту Аня уже верещала от всей души, чувствуя, как горячий пар настырно проникает в каждую клеточку. И даже перебралась с верхнего полка на нижний – там меньше жара. Евка вдруг спросила, глянув на нее пристально:

– Ты схуднула, Ань, что ли? Какая-то не такая стала…

– Это какая – не такая?

– Ну… Совсем молоденькая будто. И крепенькая такая, и никакого целлюлита даже в помине нет…

– Да ну, Евка. Скажешь тоже. Просто из-за пара не видно.

– Но я ж вижу, не ослепла еще! Ты и вправду будто помолодела! Что-то происходит, а я не знаю? Давай колись, ну?

– Ничего не происходит, Ев… Правда…

– А замуж не собралась случаем? За этого своего… Который в гости приходит… Учитель физики, кажется?

– Нет, не собралась.

– А чего так?

– Не хочу. Не нравится он мне.

– А тебе, значит, надо обязательно, чтобы нравился?

– Конечно, Ев… А как еще по-другому?

– Ну да, ну да… И все равно – выглядишь отпадно! Просто молодуха, кровь с молоком! Клубника со сливками!

– Спасибо, Ев… Засыпали меня комплиментами, честное слово… И мама тоже… Знаешь, как она меня вчера назвала?

– Как?

– Зимняя рябина…