– Нет, – ответил Лукас.

За стеклом появилась раздраженная женщина средних лет. Внимательно присмотревшись, она спросила:

– Дэвенпорт?

– Да.

У журналистки были духи со слабым фруктовым ароматом.

– Сейчас я вас впущу, – сказала женщина.

– ФБР? – не унималась журналистка.

– Нет.

Женщина по другую сторону двери нажала на кнопку. Когда Лукас вошел внутрь, журналистка бросила ему вслед:

– Скажите шерифу Карру, что мы все равно сделаем выпуск новостей, вне зависимости от того, станет он с нами разговаривать или нет.

Офис занимал угловое помещение, окна которого выходили на парковку, гараж округа и покрытую патиной статую пехотинца времен Первой мировой войны. На бежевых стенах висели десятки фотографий Карра с другими политиками, три декоративные тарелки, диплом бакалавра университета штата Висконсин в городе Ривер-Фоллз и две фотографии марок, изображающих рыб, с настоящими марками на подушечках под ними. На одном краю огромного стола из орехового дерева стояли лазерный принтер, компьютер и необычный синий телефон с тридцатью кнопками. Шериф сидел за столом и мрачно смотрел мимо магнитофона на Лейси.

– У вас там репортеры, – сказал Лукас, прислонившись к косяку двери.

– Они как оленьи клещи, – проговорил Карр, подняв голову, – Доброе утро. Входи.

– От клещей можно заработать только болезнь Лайма, – сказал помощник шерифа, – А репортеры без проблем поджарят тебе задницу.

– Может, разрешить им сфотографировать дом Лакортов? – спросил Карр у Лукаса, – Они меня замучили своими просьбами.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Лукас.

Он вошел в кабинет, сел в кресло для посетителей и поерзал, устраиваясь поудобнее.

Карр почесал голову.

– Не знаю, мне это кажется неправильным.

– Послушай, это все ерунда, – сказал Лукас, – Сам подумай, изображение сгоревшего дома не имеет никакого значения. Особенно для тех, кто живет в Милуоки.

– Хм… – неуверенно протянул шериф.

– На твоем месте я бы нарисовал небольшую карту участка Лакортов и передал ее журналистам с пометками, где лежали тела и так далее, – посоветовал Лукас, – Это тоже не принципиально, но они будут думать, что ты отличный парень. И оставят тебя в покое.

– Это мне не помешало бы, – согласился Карр и снова почесал в затылке, раздумывая над предложением.

– Ребята из Мэдисона приехали? – спросил Лукас.

– Два часа назад, – ответил помощник шерифа, – Они работают в доме.

– Хорошо, – кивнул Лукас, – И как там все выглядит?

– Как и ночью. Только гораздо уродливее. Под головой Фрэнка обнаружили комок замерзшей крови размером с молочный кувшин. Они собираются увезти тела примерно через час, но говорят, что потребуется пара недель, чтобы обработать весь дом.

– Надо поторопить их: там находится нечто важное, иначе убийца не стал бы устраивать пожар, – раздраженно произнес Лукас.

Две недели? Невозможно. Информация требовалась немедленно.

– Что еще нового?

– Нам тут позвонили, – сообщил ему Карр.

Он потянулся через стол и нажал на кнопку воспроизведения магнитофонной записи. Сначала зазвучала музыка. Женщина пела что-то в стиле кантри, затем они услышали мужской голос: «Скажите придуркам из ФН, чтобы они отстали от белых женщин, иначе получат то же, что и Лакорт».

Лукас выпятил нижнюю губу и покачал головой: это бред собачий.

Музыка зазвучала громче, словно кто-то отодвинулся от телефона, а потом послышался другой голос: «Выдайте им упаковку из шести банок “Шлица” и отправьте в Чикаго к ниггерам».

Снова музыка, потом несколько неразборчивых слов, раскатистый хохот, щелчок и тишина.

– Они позвонили в «девять-один-один», где имеется автоматический определитель номера. Оказалось, что это телефон-автомат в «Легион-холле». Там было около пятидесяти человек. По большей части пьяных, – сказал помощник шерифа.