– Нет, звучит недружелюбно. То ли дело «малыш».

– Трудно держаться с достоинством, когда тебя называют малышом.

– В достоинстве дружелюбия нет.

Итан рассмеялся.

– Если ты продавец в магазине макаронника, приходится держаться с достоинством – хотя бы ради жены и детей. Понимаете?

– Чушь!

– Ясное дело. Будь у меня чувство собственного достоинства, я бы об этом и не думал. Чуть не забыл слова, которые отец сказал мне незадолго до смерти. Предел оскорбления напрямую зависит от умственных способностей и уверенности в себе. Выражение «сукин сын» обидит лишь того, кто не вполне уверен в своей матери, а вот, к примеру, Альберта Эйнштейна они не заденут ничуть. Тогда он был еще жив. Так что продолжайте называть меня малышом и дальше, если угодно.

– Вот видишь, малыш! Звучит по-дружески.

– Ладно, пусть так. Вы вроде говорили, что я с бизнесом не справляюсь?

– Бизнес – это деньги. Дружба сюда никак. А ты, малыш, слишком по-дружески с покупателями. Так нельзя. С одной стороны дружба, с другой – бизнес и деньги.

– Что за ерунда, Марулло! Я знаю много дружелюбных и уважаемых дельцов.

– Пока не доходит до бизнеса с ними – да, малыш. Сам поймешь. Когда поймешь, будет слишком поздно. С магазином ты справляешься, но если он станет твоим – тут тебя и разорят по-дружески. Я учу тебя, как в школе. Пока, малыш. – Марулло согнул руки в локтях, поспешно вышел и захлопнул за собой дверь, и Итан ощутил, как на него пала тьма.

Раздался негромкий лязгающий стук в дверь. Итан отодвинул штору и объявил:

– Магазин закрыт до трех часов.

– Откройте, мне нужно с вами поговорить.

Вошел незнакомец – тощий и моложавый, из той породы людей, что никогда не были по-настоящему молодыми, – одет как франт, сквозь блестящие, гладко прилизанные волосы проглядывает лысина, веселые глазки встревоженно бегают.

– Извиняюсь за беспокойство. Я тут проездом. Хотел переговорить наедине. Думал, старик никогда не уйдет.

– Марулло?

– Ага. Я ждал на той стороне улицы.

Итан покосился на идеально обработанные руки незнакомца. На среднем пальце левой руки был золотой перстень с кошачьим глазом. Незнакомец заметил его взгляд.

– Я вас не грабить пришел, – успокоил он. – Познакомился вчера с вашей подругой.

– Неужели?

– Миссис Янг-Хант. Марджи Янг-Хант.

– Да что вы?

Незнакомец явно чувствовал себя не в своей тарелке и пытался поскорее нащупать подход или хотя бы найти предлог для дальнейшей беседы.

– Премилая цыпочка. Наговорила про вас много хорошего. Вот я и подумал… Кстати, меня зовут Биггерс. Работаю на «Би-Би-Ди-энд-Ди».

– Наш поставщик – «Вэйландс».

– Знаю. Об этом я и хочу потолковать. Думаю, немного разнообразия вам не повредит. Мы только начинаем работать с вашим округом. И довольно быстро расширяемся. Для начала решили пойти на кое-какие уступки в ценах. И вы сможете зашибить пару монет.

– Говорите с Марулло. У него соглашение с «Вэйландс».

– Заказываете-то вы, а не Марулло? – доверительно спросил Биггерс, не понижая голоса.

– Да, я. Марулло артрит замучил, к тому же у него есть и другие дела.

– Мы готовы сбавить цены.

– Думаю, Марулло и так сбавил их до предела. Лучше поговорите с ним.

– Ни в коем случае. Мне нужен тот, кто занимается заказами. А это вы.

– Я всего лишь продавец.

– Мистер Хоули, вы делаете заказы. Могу вам предложить пять процентов.

– Марулло это будет интересно, если качество у вас не хуже.

– Вы не поняли. Марулло мне не нужен. Пять процентов предлагаю наличными – ни чеков, ни записей, ни проблем с парнями из налоговой, просто славная зелень из рук в руки, а оттуда в ваш карман.