– Это во многом твоя заслуга, мама, – тепло улыбнулась Женя, обхватив её руки.

Открыв его, женщина перестала и плакать, и улыбаться. Внутрь Женя вложила фотографию из квартиры тёти, о которой благополучно забыла. Подняв взгляд на дочь, Юлия судя по всему ждала объяснений, но слова сорвались с губ Жени:

– Тётя сказала, что ты обо всём мне расскажешь.

– Ты можешь спросить меня про руководство учебной, воспитательной и организационно-хозяйственной деятельности учреждения, а также о руководстве педагогическим составом. О государственных стандартах образования, разработке и утверждении рабочего расписания, планов, учебных программ. О создании условий, обеспечивающих безопасность учащихся и сотрудников образовательной организации во время учебной деятельности. Об обеспечении питания и медицинского обслуживания учащихся. О приёме на работу и увольнении педагогов и сотрудников учебного заведения, определении их профессиональных обязанностей и подготовке отчётов, – женщина умолкла и поднявшись, попросила: – Но об этом не говори.

Женя пришла в замешательство. То, с какой страстью они реагируют на подобные темы, изводило девушку.

– Вы же сёстры! – воскликнула она, бросив фотографию, и прошла за матерью в кухню.

– А ты – моя дочь, но тем не менее донимаешь меня больше, чем хулиганы в школе! – заметно расстроилась та и принялась готовить ужин.

В дверь позвонили. Открыв, женщина обомлела. На пороге, в коричневой дублёнке с белой меховой оторочкой, непромокаемых утеплённых штанах и коричневых ботинках стоял очень симпатичный мужчина.

– Привет! – улыбнулся Михаил.

– Вы? – удивилась женщина, пригласив гостя в дом.

– Благодарю! О своём обещании приютить путника вы не забыли, – по-прежнему улыбался он.

– Я… – немало растерялась Юлия. – Я как-то не ожидала встретиться с вами так скоро, – словно оправдываясь за свой вид, сказала она. – Ко мне дочка сегодня приехала.

– Знаю, – кивнул он. – Я здесь с её разрешения.

Совсем опешив, Юлия окинула взглядом гостиную, но Жени уже нигде не было.

– Та девушка с фотографии… – мужчина умолк и, пройдя внутрь, поднял фото, одиноко лежавшее у дивана на полу. – Да-да, на этой. Я приехал к вам, Юля.

Юлия слышала, как хлопнула входная дверь, и огорчилась, что расстроила дочь. Сев за стол, она не знала, как себя вести и что говорить.

– Женька – молодец, – начал он, робко присев напротив. – Закончила с красным дипломом, – женщина лишь кивнула. – Если я совсем не вовремя, только скажите. Я всё равно никуда не уеду, пока не пойму, чувствуете ли вы ко мне хоть малую долю того, что я чувствую к вам.

– А что вы чувствуете? – внезапно подняла взгляд Юля. – Отказавшись от моей сестры, вы теперь на что-то надеетесь? – разозлилась она.

Михаил молча, скрестив руки, долго смотрел на вышитую на скатерти мимозу.

– Знаете, я не хочу проживать одно и то же, – поднялась она. – Мне жаль, но вы понапрасну приехали.

Мужчина поднялся и беспрекословно направился к двери, но сказал на прощание:

– Между нами ничего не было и нет. Мы с Катькой хорошие друзья. А вот вы… – он не мог подобрать подходящих слов, и явно желая сказать совсем другое, продолжил: – Вы не подходите друг другу с тем простофилей! – вспылил он и спешно покинул квартиру.

Вскинув брови, Юля села на диван и снова взяла в руки фотографию. Её мир начал рушиться, когда сестра решила напомнить о себе. Набрав её, она терпеливо слушала гудки, чувствуя, что и в этот раз та не снимет трубку. Впрочем, она никогда ей не отвечала.

– Слушаю тебя.

Юля встала.

– Я больше так не могу. Не считаешь, что нам нужно поговорить? – придав голосу твёрдости, сказала Юля. Повисла тишина, и женщина посмотрела на экран, но секунды шли, и, наконец, она услышала вздох.