– Вы хорошо поработали, юный Дьюар, – сказал Хойл. – Двадцати долларов будет достаточно?

– Вы хотите сказать, что напечатаете мои фотографии?

– Я полагаю, вы их затем и принесли.

– Да, сэр, благодарю вас, двадцать долларов – вполне достаточно. То есть отлично. То есть даже слишком…

Хойл заполнил бланк и подписал.

– Идите с этим к кассиру. Моя секретарша расскажет вам, как его найти.

Телефон на столе зазвонил. Редактор поднял трубку и рявкнул:

– Хойл!

Вуди понял, что с ним разговор закончен, и вышел из комнаты.

Он был на седьмом небе. Плата была потрясающая, но гораздо больше его волновало то, что газета опубликует его фотографии. Следуя инструкциям секретарши, он нашел маленькую комнатку со стойкой и кассовым окошком и получил свои двадцать долларов. Потом он поехал на такси домой.

Родители обрадовались его удаче, и даже брат, казалось, был доволен. За обедом бабушка сказала:

– Только не рассматривай журналистику в качестве карьеры. Это было бы понижение.

Вуди действительно раздумывал, не начать ли ему вместо политики фотографировать для новостей, и был удивлен, услышав, что бабушка этого не одобряет.

Мама улыбнулась и сказала:

– Но дорогая Урсула, я же была журналисткой.

– Это совсем другое дело, ты – девочка, – ответила бабушка. – А Вудро должен стать выдающимся человеком, как его дед и отец.

Мама на это не обиделась. Она обожала бабушку и терпеливо слушала, посмеиваясь, как та выражает свое безапелляционное мнение.

Однако Чака возмущала традиция сосредоточивать внимание на старшем сыне.

– А из меня что должно выйти, чепуха на постном масле? – сказал он.

– Чарльз, веди себя прилично, – сказала бабушка, как обычно оставляя за собой последнее слово.

В ту ночь Вуди долго не засыпал. Он не мог дождаться, когда увидит свои фотографии в газете. Он чувствовал себя как ребенок перед рождеством: ему так хотелось, чтобы скорее наступило утро, что он никак не мог заснуть.

Он стал думать о Джоан. Зря она считала его маленьким. Он прекрасно ей подходил. Она относилась к нему с симпатией, у них было много общего, и тот поцелуй ей понравился. Он все же думал, что сможет завоевать ее сердце.

Наконец он заснул, а когда проснулся, было уже светло. Он надел поверх пижамы халат и сбежал вниз. Дворецкий Джо уже выходил с утра пораньше за газетами, и они лежали на боковом столе в гостиной, где семья завтракала. Родители уже были там: отец ел яичницу, а мама потягивала кофе.

Вуди схватил «Сентинел». Его работа была на первой странице.

Но это было совсем не то, чего он ожидал!

Фотография была только одна – последняя. На ней заводской охранник лежал на земле, а двое рабочих били его ногами. Заголовок гласил: «БУНТ НА МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОМ ЗАВОДЕ».

– Не может быть! – сказал он.

Не веря своим глазам, он стал читать статью. Там говорилось, что участники марша пытались ворваться на завод и охрана мужественно дала им отпор, но при этом несколько охранников получили небольшие травмы. Поведение рабочих осудили мэр, начальник полиции и Лев Пешков. Под статьей, в качестве дополнения, процитировали Брайана Холла, выступающего от лица профсоюза, который отрицал написанное в статье и обвинял охрану в насильственных действиях.

Вуди положил газету перед мамой.

– Я рассказал Хойлу, что беспорядки начали охранники, и в доказательство дал ему фотографии! – сердито сказал он. – Почему же он напечатал не правду, а вот это?

– Потому что он – консерватор, – ответила она.

– Но ведь газеты должны писать правду! – воскликнул Вуди звенящим от яростного возмущения голосом. – Не могут же они просто выдумывать то, чего не было!