– А когда это было? – Алексис душил нервный смех.

– Два месяца назад, – нехотя признал отец МакРайан. – Крыша прохудилась. Но вам повезло, – бодро ответил он, поворачиваясь. – В ближайшие недели дождей не будет. Киллиан придёт и залатает дыру, в остальном ведь всё в порядке!

– Могло быть и хуже, – вздохнула Алексис, опускаясь на стул и разглядывая своё новое жилище. Загремев дверцами, Колум извлёк из ящика рядом с рукомойником мутную бутыль с керосином. Рядом с печкой нашлись остатки крупы, недоеденной мышами, и пустой мешок из-под бобов.

– Я привёз с собой консервы и кофе. – Колум остановился посередине комнаты и упёр руки в бока. – В ближайшее время мы с вами навестим Дженкинса, и вы сможете основательно запастись едой и всем необходимым.

– Если честно, сейчас мне необходимо просто помыться, – вполголоса пробормотала Алексис, радуясь, что перед ней священник, а не обычный мужчина. Но тот не услышал. – А где отхожее место?

– За домом. Пойдёмте, покажу вам двор и остальные постройки, – воодушевился Колум, радуясь, что появился повод выйти из затхлой комнаты.

Оставив после себя дверь и окна распахнутыми, они обошли дом и оказались во внутреннем дворе, заросшем сухим пыльным бурьяном. После сырости хотелось вдыхать полной грудью запах полевых трав, выжженных солнцем. Трещали кузнечики и цикады, над блеклыми, выцветшими цветами порхали мелкие бабочки.

– Колодец здесь, – крикнул Колум отставшей на несколько шагов Алексис. Подобрав юбки, она с трудом пробралась через бурьян и увидела колодец и ведро, крепко привязанное верёвкой к вороту. Не останавливаясь, Колум уверенно пошёл дальше, открывая дверь в амбар. В стойлах было пусто, в углу лежала охапка прошлогоднего сена. Здесь же обнаружились коса, лопата и пила. Рядом – ящик для инструментов, из которого торчал молоток. А дальше, в глубине, виднелась большая деревянная лохань.

– Здесь можно стирать и мыться, – сказал Колум. – Она тяжелая, так что я помогу вам вытащить её во двор.

– А в дом поставить не получится? – робко поинтересовалась Алексис, представляя, сколько вёдер воды ей стоит натаскать и нагреть, чтобы смыть, наконец, с себя дорожную пыль.

– Можно, конечно, – с готовностью откликнулся Колум. – Но, во-первых, она займёт полкомнаты, а во-вторых, кто вам её оттуда потом вытащит? Вы лучше решите, где она должна стоять во дворе, там мы её и установим.

Дровяной сарай особого интереса не вызвал. Они просто заглянули туда, чтобы убедиться, что тот полон наполовину. Топор и колун обнаружились здесь же.

Пока Колум носил вещи, Алексис набрала воды и поставила ведро на плиту, провозившись с розжигом отсыревших дров несколько долгих минут. В конце концов, Колум просто плеснул на них керосина, и в следующую секунду полыхнуло голубое пламя, расползаясь по печи. Вдвоём они перенесли сундуки и мешок с консервами и кофе. Отец МакРайан несомненно преуменьшил свою помощь: здесь также нашлись и свежий хлеб из кафе, и небольшая кастрюлька с жарким оттуда же.

– У Эммы всегда можно купить ужин или обед, – пояснил Колум, раскладывая запасы на столе. – А ещё можно заказать еду заранее, всё, что пожелаете. Она – прекрасная кухарка, служила в доме плантатора из Калифорнии больше десяти лет и готовила ему и его семье.

– Я никогда с вами не расплачусь, – благодарно сказала Алексис, разглядывая еду, которой ей, при должной экономии, хватит на неделю.

– Ну что вы, – усмехнулся Колум. – Это я должен просить у вас прощения, что не смог устроить ваш быт так, как подобает. Можете считать это, – он обвёл глазами стол, – моей попыткой сказать «извините». Ни о каком долге не может быть и речи!