Таким образом, мы снова пришли к сцене на озере и к загадкам, которые с нею связаны. Я попросил ее еще раз подробно рассказать мне эту сцену. Вначале она привела не много нового. Господин К. собирался сказать что-то серьезное; но она не позволила ему договорить до конца. Как только она поняла, о чем идет речь, она ударила его по лицу и поспешила прочь. Я хотел знать, какие слова он использовал; она помнила только его мотивировку: «Знаете, я ничего не получаю от моей жены»^>[104]. Затем, чтобы с ним больше не встретиться, она захотела отправиться в Л. пешком вокруг озера и спросила мужчину, который ей повстречался, как далеко ей еще идти. После его ответа: «Два с половиной часа», – она отказалась от этого намерения и вновь разыскала судно, которое вскоре отчалило. Господин К. тоже был здесь, он подошел к ней, попросил извинить его и ничего не рассказывать об этом происшествии. Но она ничего не ответила. Да, лес в сновидении был очень похож на лес на берегу озера, где разыгралась эта только что заново описанная сцена. Но точно такой же густой лес она видела вчера на картине на выставке сецессионистов^>[105]. На заднем плане картины были изображены нимфы^>[106].

Теперь подтвердилось одно мое подозрение. Вокзала [Bahnhof]^>[107] и кладбища [Friedhof] вместо женских гениталий было явно достаточно, но мое обостренное внимание было направлено на аналогичным образом образованное «преддверие» [Vorhof], анатомический термин для обозначения определенной области женских гениталий. Но это могло быть и забавным заблуждением. Теперь, когда добавились нимфы, которые видны на фоне «густого леса», сомнения уже были непозволительны. Это была символическая сексуальная география! Нимфами, как известно врачам, но не дилетантам, впрочем, и первым далеко не всем, называют малые половые губы на фоне «густого леса» лобка. Но тот, кто использовал такие технические названия, как «преддверие» и «нимфы», должен был черпать свои знания из книг, причем не из популярных, а из анатомических учебников или из энциклопедического словаря, обычного прибежища снедаемой сексуальным любопытством молодежи. Таким образом, за первой ситуацией сновидения скрывалась, если это толкование было правильным, фантазия о дефлорации, о том, как мужчина пытается проникнуть в женские гениталии^>[108].

Я поделился с ней своими выводами. Это, должно быть, произвело убедительное впечатление, ибо тут же появилась забытая частица сновидения: она спокойно^>[109] идет в свою комнату и читает большую книгу, которая лежит на ее письменном столе. Акцент здесь делается на обеих деталях: спокойно и большая, когда говорится о книге. Я спросил: «Она была энциклопедического формата?» Дора ответила утвердительно. Но дети никогда не читают спокойно о запретных материях в энциклопедии. Они дрожат от страха и тревожно озираются, как бы кто-нибудь не вошел. Родители очень мешают такому чтению. Но сила сновидения, исполняющая желание, существенно улучшила неудобную ситуацию. Отец был мертв, а остальные уже уехали на кладбище. Она могла спокойно читать все, что угодно. Не означало ли это, что одним из поводов к мести был протест против диктата родителей? Если отец был мертв, то тогда она могла читать или любить так, как ей хотелось. Вначале она вообще не могла припомнить, что когда-либо читала энциклопедический словарь, затем призналась, что одно такое воспоминание у нее всплыло, правда, безобидного содержания. К тому времени, когда любимая тетя была тяжело больна и уже было решено, что она отправится в Вену, от другого