В изучении раннего детства Фрейда я уделяю особое внимание тому факту, что оно проходило в бедности и скученности. Жизнь вместе со взрослыми в комнате, где родилось трое детей, в которой любили и умирали, оставила заметный след на психике маленького мальчика. Судя по тому, что нам известно о взрослом Фрейде, он был весьма восприимчивым и любопытным ребенком, стремящимся узнать и понять все вокруг. Несколько позже я еще вернусь к проблеме возможного влияния этих детских впечатлений и также к вопросу о том, знал ли Фрейд о существовании второй жены своего отца.

Вновь обращусь к реконструкциям, которые Фрейд представил в октябре 1897 г. В том же письме (от 15 октября), где Фрейд говорил о подтверждении справедливости своей реконструкции касательно няни, он также поведал о своем открытии «эдипова комплекса» и его универсальности. Свою концепцию он представил удивительно сдержанно:

«Если анализ подтвердит мои ожидания, я изложу все это систематически и затем предоставлю тебе. Пожалуй, пока я не нашел чего-то особенно нового. Меня посетила одна очень важная идея. Я обнаружил любовь к матери и ревность к отцу и в моем собственном случае и теперь полагаю, что это универсальный феномен раннего детства… Если это действительно так, то удивительная власть «царя Эдипа» становится понятна… Каждый человек однажды бывал кем-то вроде Эдипа в своих фантазиях, но их несовместимость с реальностью заставляет всякого в ужасе отвергать такие мысли, со всей силой вытеснения, отделяющей период детства от остальной жизни.

Мне в голову пришла мысль, что нечто подобное может лежать и у истоков «Гамлета». Я не думаю, что у Шекспира на этот счет были какие-то сознательные соображения. Скорее всего, к написанию этой трагедии его побудило собственное бессознательное, растревоженное смертью отца. Как иначе можно объяснить… фразу Гамлета «так совесть делает из всех нас трусов» и его колебания – отомстить за отца или нет, притом что он так хладнокровно отправляет на смерть двух придворных… Его совесть – это бессознательное чувство его вины».

Так, в течение двух недель в дополнение к связанным с инцестом корням сексуальных фантазий раннего детства Фрейд обнаружил и истоки универсального ужаса перед братоубийством и отцеубийством (комплексами Каина и Эдипа). Также он выдвинул и гипотезу, которую смог сформулировать окончательно лишь через много лет: что «совесть» базируется на бессознательном чувстве вины.

Флисс, видимо, не ответил на письмо Фрейда от 15 октября. Был ли он ошеломлен и шокирован эдиповой теорией или обижен сомнениями, которые Фрейд выразил в своем письме от 3 октября? А может быть, на его молчание повлияло предложенное Фрейдом генетическое объяснение «невротической» стороны всех своих дружеских отношений? Каковы бы ни были действительные причины, 27 октября 1897 г. Фрейд напомнил Флиссу о его молчании:

«Несомненно, твое молчание не объясняется тем, что стихийные силы отбросили тебя в тот период времени, когда чтение и письмо были для тебя задачами обременительными, как это произошло со мной в воскресенье, когда я хотел отправить тебе несколько строк, чтобы отпраздновать твой еще не сороковой [39-й] день рождения. Я надеюсь, что ничего серьезного не случилось».

Из их переписки нам известно, что сороковой день рождений был для Флисса «сверхкритическим» периодом. Поэтому был упомянут предшествующий день рождения. «Забывание» Фрейдом этого события представляется особенно существенным.

Затем Фрейд рассказал о своем новейшем открытии: связи между сопротивлением в процессе анализа и вытеснением в детстве. Сопротивление делает «почтенного» человека «низким, лживым и вызывающим».