– Скоро сам увидишь. – зевнул собеседник, сверкнув клыками, давая понять, что тема исчерпана.

– Ладно, другой вопрос. Ты же хищник, а они, вроде бы… это… как сказать… – Лист не смог подобрать правильного термина.

– А никак. Я – Кот в законе. Попадутся мне вон на той лужайке – политесы разводить не стану, посмотрим, чья планида горше. Но ломиться в гнездо – это не по понятиям. Сам не полезу и другим не дам. Увижу, кто такой подлостью занимается, хоть другой котяра, хоть гадюка какая (будучи искушенным телезрителем, мохнатый охотник уважал творчество Р. Киплинга и Н. Дроздова) – второго своего уха не пожалею, но разъясню линию партии. Ладно, извини, засиделся. Бывай. – и рыжий заторопился на землю.

Ждать действительно пришлось недолго. В одно прекрасное утро родители расположились на соседней ветке и подняли невероятный гвалт, вызывая курсантов наружу. Самый храбрый, серенький с жёлтым кантом вокруг клюва, высунулся из летка, секунду подумал и смело бросился вниз. Какой-то короткий миг падал камнем, но расправил крылья, отчаянно ими заработал, и вдруг взмыл вверх, сразу оказавшись рядом с мамашей. Предусмотрительная Скворчиха тут же сунула ему в клюв изрядного кузнечика, мотивируя остальных. Остальные не заставили себя ждать: кто спрыгивал с края стартовой площадки, кто предпочитал набирать скорость ещё внутри скворечника, выстреливая себя как пулю, но скоро все пятеро оказались на ветке и были одарены разнообразными угощениями. А потом Лист радостно приветствовал их воздушные эволюции, раз за разом становившиеся всё сложнее.

– Вот оно что: летать – это наука! – сделал для себя вывод удовлетворённый наблюдатель.

3.

Гусеница вылупилась из яйца на рассвете, но голод родился еще раньше, в первозданной тьме, задолго до божественного «Да будет свет!». Не ласковый луч Солнца, не свежий утренний воздух обрадовали её, но огромные массы еды вокруг. Пища! Много пищи! Стремительно набросилась она на первый же попавшийся листок, слабенькие челюсти вонзились в зелёную мякоть, хиленькое тельце, пульсируя, начало наполняться спешно пережёванной массой.

– Гусеница! – Пронеслось среди кроны Дерева. – На нашей ветке завелась Гусеница!!! – заволновалось испуганное зелёное братство.

Но увидев направление её движения, большинство населения сразу же успокоилось. Кого волнуют чужие беды? А вот другой, меньшей части электората, было от чего прийти в ужас. Мерзкий маммон методично пожирал все на своём пути, раздуваясь и набирая силу. И маршрут этот пролегал аккурат через нашего героя, у которого убежать возможности не было.

Огромная жирная туша надвигалась всё ближе. Множество маленьких когтистых ножек семенило, волнообразно перемещая пузырчатые сегменты. Острые жвала не останавливали свои скрежещущие смыкания ни на миг даже тогда, когда жертвы под ними не было. Но движения чудовища постепенно замедлялись, дыхание тяжелело. Лениво, без прежней поспешности, но неотвратимо настигло оно самого близкого брата – соседа Листа.

Что ещё жертве оставалось делать, как смириться с судьбою? Листья не чувствуют боли, но страх, стыд и жалость им присущи. Бедняга умирал медленно, до самого последнего мгновения осознавая свое безысходное положение, пока от него не остался только скелетик из жилок. И это, не имея никакой возможности отвернуться или закрыть руками лицо, в упор наблюдал объятый кошмаром и негодованием трепещущий Лист. В такой ситуации не смог бы помочь и старый приятель Кот, ведь по его кошачьим понятиям, зелёный товарищ был правомерной добычей. Законы природы просты и суровы. Выручить могли бы Скворцы, но птицы были заняты обучением полёту своих отпрысков, и нет ничего важнее этого дела.