Джа грустно вздохнул:
– И ни фига он не плюшевый. Я по лапе пнул со злости, будто по чугуну ударил.
Обсуждать больше было нечего. Пришел мой черед попытать удачу. Я с опаской приблизился к золотой фигуре. Опять рискую потерять очки характеристик. Везет мне на такие события… но не подойти тоже глупо. Когда еще выпадет шанс встретить волшебное сверхмудрое существо. Вблизи размеры оказались еще внушительнее. Зверь слегка наклонился и развернулся, как бы позволяя мне осмотреть себя: тело льва, хвост скорпиона и крылья орла. Несмотря на такое разнообразие, все части тела составляли единое целое. Создавалось впечатление, что только так и должно быть. Поэтому я совершенно не удивился, когда вместо человеческого лица увидел приближающуюся голову барана. Парнокопытные редко ассоциируются с умом, но насколько эти суеверия применимы к мифическому созданию? Красивые резные рога загибались сами в себя, короткая шерстка покрывала всю мордочку. Когда я начал всерьез задумываться, не дернуть ли за призывно болтающуюся козлиную бородку, Сфинкс заговорил:
– Почему людям в голову быстрее всего приходит какая-нибудь гадость? Большинство из вас напоминает мне гоблинов. Мелкие и пакостливые создания…
Сфинкс вздохнул, жалея весь людской род. А я почему-то оскорбился за человечество. Планировал обращаться к нему почтительно, но после такого приветствия решил поддержать его панибратский тон, будто мы старые знакомые:
– Думаешь, большинство умов занято этим? Посмотри, какие прекрасные города мы построили, на что способны лучшие из нас…
Он говорил, не раскрывая рта. Звук шел откуда-то из глубины статуи, как будто внутри кто-то сидел. Но сейчас губы на козлиной морде сложились трубочкой, и существо громко фыркнуло, прерывая мою защитную речь.
– Вот только не надо мне тут рассказывать про мощь цивилизации. Всего лишь новые способы вражды, новые виды выгоды от перегрызания глоток друг друга. Мысли большинства так же суетны и мелки. Желания так же предсказуемы. Из века в век одна сплошная скука. А насчет выдающихся людей… так и среди гоблинов есть свои золотые головы. В любом случае ты не один из них. Слабоват даже по гоблинским меркам. Мы оба это прекрасно знаем, так что не будем тянуть. Подойди и согласись разгадывать загадку.
Ясно. Требуется формальное согласие. Вроде моего отказа от претензий при выполнении аскез. Приблизившись к Сфинксу вплотную, я заметил в нижней части груди красиво выгравированную надпись: «Когда он заговорит, жизнь сойдет с привычного круга». А чуть пониже, будто нацарапанная подростком, кривая строчка: «От него нельзя убежать, его нельзя обмануть». Нельзя обмануть, говорите… а я бы попробовал. Игроки оказываются в неудобном положении, решая задачки, на которые только сам сфинкс знает верный ответ. А если бы мне позволили загадать загадку сфинксу на тех же условиях, то…
– Ну, загадай, раз так хочешь.
Это прозвучало настолько неожиданно, что я даже забыл, перед кем нахожусь, и задал вопрос:
– Ты что, мысли умеешь читать?
– У тебя все на лице написано, смертный. Не ты первый мне предлагаешь такое. И не ты последний. Но уж постарайся, развлеки меня.
Фух, вроде пронесло. А мог засчитать за загадку. Все же это не мелкий демон, а величественное создание. Ему жульничать незачем. Он так легко согласился играть по моим правилам. Это настораживало и в то же время манило. Загадать то, что не может знать программа, наверняка имеющая полный доступ ко всем базам данных, включая свободный выход в интернет… а, учитывая наличие гейм-мастера, что не разгадает и человек. Значит, варианты с шарадами на бытовые электроприборы современности отпадают. Нужно загадать то, что в принципе нельзя отгадать. Загадку-парадокс, завернутую саму в себя. Ну же думай, думай…