– Проклятье! – Любовод свалился снова, схватился за ногу, лицо его скривилось от боли. – Проклятье Чернобогово на моей голове! Не могу больше, не хочу. Уходите.

– Как у тебя язык-то поворачивается! – опять присел рядом Олег, пощупал ногу. – Кость цела. Стало быть, страшного ничего не случилось. Идем!

– Не пойду, колдун, – покачал головой купец. – К чему мученья, коли конец един? Часом раньше, часом позже. Ты за меня не бойся, друже. Все там будем. На Калиновом мосту ныне же встретимся. А хочешь, я тебя и там обожду?

– Нет, Любовод, у реки Смородины ты меня дождешься не скоро, – выпрямляясь, вздохнул ведун, огляделся. – Ксандр, валун за соснами видишь?

– Который?

– Ну, бурый, мхом обросший. Сажени четыре в высоту.

– То же не валун, то скала будет…

– Да хоть обелиск, какая разница? Давай, помоги друга моего поднять, да к камню подвести. Будута, веревку не потерял? Урсула, а ты?

– Нет, господин, – провела девушка рукой себе по поясу.

– Отлично, тогда вперед. Давай, друже, на плечо мне обопрись.

– Какой же ты упрямый, колдун, – поморщился новгородец. – Не нужно мне плеча, сам дойду, коли недалеко. Но хоть там ты мне покоя дашь?

– Дам, дам. – Середин отпустил купца и пошел вперед. – Догоняй, все там отдохнем. Будута, веревку разматывай!

Взятый холопом конец имел в длину саженей шесть, может, чуть меньше. Олег привязал к нему веревку, снятую с девушки, удлинив примерно до десяти, небрежно приладил поднятый из-под ног камень, швырнул вверх. Первая же попытка принесла удачу – снаряд перелетел через валун, звонко цокнув обо что-то с той стороны.

– Отлично, держи, – отдал Олег конец веревки холопу. Сам обогнул гранитный монолит, без труда выпутал камень, отбросил в сторону, потом натянул веревку.

Послышался шорох, стук, испуганный женский визг. Ведун, ругнувшись, кинулся обратно:

– Что случилось?

Урсула указала себе под ноги. Там валялся почерневший от непогоды и въевшейся в кость грязи человеческий череп.

– Он упал сверху, господин…

– Сверху? – Олег поднял голову, погладил гранитный отвес. – Многозначительное начало. Ладно, может, еще что интересное там найдется. Ксандр, давай тогда ты первым наверх забирайся. Осмотришься, остальным подняться поможешь. Друже, как твоя нога? Подняться сможешь?

– Э-э, на мачту в бурю лазил, а уж тут… – обиделся купец.

– Тогда мы с Будутой с той стороны конец придержим. А то вы каждый, как мы двое, весите. Потом Урсула.

– Понятно, – кивнул кормчий, поворачивая пояс так, чтобы меч болтался позади, и взялся за веревку.

Середин с холопом обогнули валун, натянули конец с другой стороны. Вскоре он задергался в такт рывкам поднимающегося Коршунова. Небольшая передышка, и веревка задергалась снова, потом еще раз.

– Урсула, ты наверху?

– Да, господин!

– Давай теперь ты, – послал Будуту ведун.

Тот кивнул, убежал за камень. Веревка натянулась, задергалась. Ослабла.

– Залез? Ксандр, теперь ты держи.

Олег рванул конец, убеждаясь, что он не проскользнет под нагрузкой, потом подпрыгнул, упершись ногами в стену Перебирать руками не пришлось – веревка сама устремилась наверх, и через несколько секунд он ступил на почти плоскую вершину валуна. Кормчий, полностью вытянув веревку, привычными движениями смотал конец в бухту, бросил на камень и посторонился:

– Ты их искал, колдун?

Посередине площадки, раскинувшись, словно загорая, лежали два человеческих костяка. Лежали, похоже, очень давно. Никаких следов одежды не осталось. Чахлая травка, вылезающая из зеленого влажного мха, проросла между ребрами, да и мох успел высоко подняться на кости, почти полностью скрыв ноги и руки.