- Надеюсь, больше никогда не увижу вас. – Прошипела мать по-кошачьи.

            - Мама! – С истерикой в голосе выкрикнула Ляля.

            Мы вышли из дома. Ляля шумно дышала, и я знал, что в этот момент лучше ее не трогать.

            - На машине поедем, садись на переднее сиденье. – Я показал ей на пассажирскую дверку. Ляля помучилась с ручкой, но быстро разобралась, открыла дверь и села на сиденье. Осмотрела салон, приборку, моргающую разноцветными лампами. Эта машина не в пример была современнее отцовской рухляди.

            - Красиво. Куда едем?

            - За папой.

            Заинтригованный женским голосом, из окошка показалось лицо Вени. Он не видел Лялю, потому что окошко было небольшим.

            - Здрасти. – Произнес он так, будто был уверен, что женщина ему точно понравится, или уже понравилась. Хотя, можно было предположить, что ему нравились все женщины.

            - Привет. – Ляля отстранилась от спинки сиденья, чтобы увидеть Веню.

            Забавно было наблюдать за реакцией озабоченного врача. Вначале он замер, как истукан, смотрел на Лялю, как кролик на удава, потом отмяк и кое-как пришел в себя.

            - Вениамин. – Произнес он с придыханием.

            - Это имя или заклинание? – Переспросила Ляля. Ее рассмешила реакция парня.

            Веня громко сглотнул.

            - Имя.

            - Для тебя, меня зовут Ляля.

            - Ляля. Вам идет. Вы кто, кошка?

            Ляля закатила глаза под лоб, что означало, что ей надоело уже это выяснение своего происхождения.

            - А ты, обезьяна?

            - Что?

            - Веня, иди, полежи. Мне кажется, у тебя восстанавливается только сперма, но не кровь. Бледный, а глаза горят, еще скончаешься от перевозбуждения. – Я закрыл ширмой окошко. – Поехали.

            Снова в тот же мир, где собирались встретиться, И снова Антош нас не ждал.

            - Ничего не понимаю, куда этот змей подался? Один что ли решил в Транзабар попасть?

            - Жорж, давай, папу вернем, а потом Антоша будем искать. Он взрослый, ничего ему не будет.

            - Ты про кого. Антоша или папу?

            - Антоша, конечно. Мой папа, как котенок в незнакомых обстоятельствах.

            - Хорошо. Чего ты там думала, когда ругалась?

            - Многое, в основном о том, как тяжело поверить в правду. О том, что я выгляжу, как дура, и все думают, что я тронулась рассудком, а у меня все клокочет от этого.

            - Этого мало. Вспомни, какие ассоциации у тебя возникали при этом. Вода, ветер, пекло, другие стихии. Что у тебя мелькало перед глазами.

            - Мелькало? – Ляля задумалась. – Я хотела видеть отца у себя на похоронах, чтобы они случились именно из-за того, что он не верил мне. Я видела, как он оказался со мной в другом мире, где я погибла у него на глазах, чтобы он знал, что нельзя не верить собственной дочери.

            - Ты вообще что ли? – Я уставился на кошку возмущенным взглядом. – Разве так можно с родным отцом поступать?

            - Я же не знала, что у меня остался этот дар. Я сама думала, что все пережила у себя в голове.

            - Это же глупо, вызывать жалость к себе.

            - Это называется клиническая депрессия. – Раздался из салона голос Вени.

            - Заткнись! А то и тебя сейчас отправим одного куда-нибудь подальше. – Крикнул я.

            - Я просто хотела быть услышанной.

            - Ладно, не буду на тебя давить. Выталкивай меня на свои похороны.

            - А я смогу? Мне нужен импульс.