Кому там захочется жить? Только что вчерашней деревенщине – она ещё бежит туда за горячей водой, школой и поликлиникой. Или – за «честными» выборами. Но пообвыкнет – и соберётся в более лучшее место, ибо совок и там неискореним, просто хорошо маскируется.

Бедность культурная вкупе с разницей уровня жизни гарантирует бедность материальную. Местные политики утверждают, что люди едут путешествовать, смотреть мир и пробовать иностранную кухню. А статистика говорит, что люди уезжают после потери работы – то есть явно валят не отдыхать, а чистить рыбу, полоть клубнику и сидеть с немецкими детьми. Вернуться домой надеются процентов пять от уехавших латышей, а 90 % тащат за собой семьи, и их можно понять.

Ещё раз: дело не всегда в сугубо экономических причинах. В Риге и Вильнюсе живётся уж явно жирнее, чем в каком-нибудь Курске или Барнауле. Просто когда уехать несложно, а через 200 километров совсем другая жизнь, то сидеть на одном месте, пожалуй, немного тупо.

Что в итоге? За последние 25 лет благополучная Латвия потеряла больше людей, чем за ленинские+сталинские репрессии и Вторую мировую, вместе взятые. Депрессивное место делается ещё унылее, и никуда от этого не деться. Относительно бедные регионы и дальше будут беднеть – если не экономически, то культурно и морально. Богатые места будут засасывать активных и умных людей, которым от жизни чего-то надо, становясь ещё богаче и ещё культурнее.

Москва и Питер в этом плане, конечно, достаточно успешные города. Но вот если сравнивать стартап, основанный в Кремниевой долине, с московским, то при одинаковых глобальных продажах американская компания будет стоить в десять раз дороже. Казалось бы, при чём тут партия и президент?

Дело в том, что деньги в Кремниевой Долине обращаются очень быстро, капитала много, амбиций много, вторичный рынок огромен – там всегда есть ликвидность и много вариантов кэшаута. Быстрые кэшауты означают, что мощные и солидные фирмы там создавать неинтересно. Это занимает слишком много времени, а у инвесторов другие ожидания. И это проблема. То есть если вашему проекту нужно несколько лет на создание чего-либо, денег вам не дадут. Это, кстати, Ахиллесова пята Долины – даже хорошему бизнесу откажут, если ему нужно время на рост.

Все видели фильм Дудя[17], если не видели – посмотрите, очень окрыляет, там интересные люди и классные интервью. Я тоже в тех местах бывал, в Старбакс заходил, кофе пил, миллиона мне никто не предложил и я уехал тусоваться обратно в Лос-Анджелес. Фильм Дудя много кто прокомментировал, кто с завистью, кто со злостью, мол, всё фигня, но очень трезвый обзор написал Алексей Антонов, в соавторстве с которым мы написали «Криптвоюматику». Он в Долине был лично, встречался с кучей людей, искал и инвестиции, и стартапы для вложений.

Процент провалившихся стартапов составляет от 90 % до 98 %. И это только те стартапы, которые «что-то делали», тратили какие-то деньги и оставили какой-то след. Понятно, что если посчитать вообще всё, то будет 99.9 % фейлов. Средняя доходность венчурных фондов плавает по годам, и уровень в 10 % годовых считается хорошей доходностью. И 10 % – это средняя доходность: у хороших фондов с миллиардными капиталами и огромной экспертизой доходность будет 15 %. У инвесторов-любителей, которые хотят инвестировать в какой-нибудь классный стартап, доходность будет отрицательная. Они в среднем стабильно теряют деньги, а чаще – быстро теряют деньги. Три года поинвестировал – можно искать работу.