Однажды их родная и дружная до третьей стопки бригада отмечала очередной Новый год. Собрались на даче одного работяги, ну и понеслось, как у гусар – крановщицы, спирт и драки. Когда все эти страсти улеглись, решено было баньку истопить, для более глобального перемирия. Только вот веников найти не могли, хозяин к тому времени уже в отключке был, и спросить было не у кого. Ну, Василий по углам пошарил, нашел веник какой- то не сильно потрепанный.

Колян, как самый баннутый, то есть на бане повернутый, первым париться полез. Схватил веник, пока другие мужики о себя листья не обмолотили и начал изо всех сил хлестать себя, завывая и кряхтя от ощущений, не замечая в пьяном угаре, что с каждым ударом на спине остаются кровавые полосы, словно от удара плеткой, как у провинившегося негра с плантации. Вдоволь напарившись счастливый и довольный Колюня выскочил в предбанник. Мужики, увидев исполосованное тело счастливого и ничего не замечающего собутыльника, схватили единственный веник и начали исследовать на предмет наличия березовых «сережек», кои забывают оборвать при поздней заготовке веников. Пробрав каждую веточку, «сережек» не обнаружили , зато нашли пучок стальной проволоки вплетенной в веник предназначенный для подметания пола, чтобы концы прутьев подолше не стирались и не обламывались…

А об Коляна дома еще жена швабру сломала, дабы по шлюхам не шастал и спину им под их «когти» не подставлял.

Посочувствовав товарищу, Василий побрел к дому. По дороге его чуть не сшиб соседский пацан – отморозок, гоняющий на самокате без тормозов с вершины горы. Процесс этот пацаненку очень нравился, особенно он любил проскакивать на полной скорости перед автобусами, иногда правда не успевал и со всей дури впечатывался им в борта. Шоферы к нему привыкли и лишь иногда добавляли газу, тренируя реакцию начинающего камикадзе. Родителям до его увлечения дела вовсе не было, вот и гонял он днями напролет, пугая прохожих.