– Привет! – улыбнулась девушка, обнажив ряд белоснежных виниров. – Я поживу с тобой пару недель. Андрюша был так добр и приютил меня.

– Привет, – растеряно пробормотала я.

Мне казалось, что Андрей сейчас лопнет от важности, а мне придётся отмывать стены от его внутренностей. Хотя какая разница, чем заляпаны потускневшие обои – жиром или кишками?

– Я племянница тёти Кати, – добавила Оксана. – Она пока готовится к свадьбе, а мне надо перекантоваться пару недель. Я только что вернулась из Италии. Андрюша, лапочка, я так устала с дороги. Отнеси, пожалуйста, мой чемодан в комнату, – промурлыкала она.

Андрей встрепенулся и резво поскакал в коридор.

Оксана оценивающе меня осмотрела и шёпотом спросила:

– И как ты с этим ебобо живёшь?

Андрей что-то кудахтал из моей комнаты.

– Ты идёшь? – спросила моя новая соседка и, пока я пыталась придумать ответ, отправилась в свою новую опочивальню. Едва за нами закрылась дверь, Оксана принялась раздеваться. Она даже не пыталась прикрыться. Глядя на неё, все мои комплексы поползли наружу. Груди у меня нет, жопы нет, ростом не вышла. Правда, достались волосы якобы модного нынче пшеничного цвета, но мы-то знаем, что это цвет мышиной жопки. Я моль, серая обыкновенная моль. И даже загар меня не берёт. Я сначала краснею, как варёный рак, а потом облажу, как удав обыкновенный. А на Оксану словно была наложена парочка фильтров. Заметив мой ошарашенный вид, она улыбнулась.

– Силиконовые, на парься. Хочешь потрогать?

С этими словами она подошла ко мне, взяла мою руку и положила себе на грудь. Я даже не успела ничего возразить.

– Щупай. Не для себя делала, для других, – пошутила она. – Влетели мне в копеечку, конечно.

Силиконовую грудь живьём я видела впервые, а уж трогала и подавно. Как, впрочем, и любую другую женскую грудь. Ну не воспитывалась я в институте благородных девиц, где напичканные подростковыми гормонами девушки не прочь поэкспериментировать.

– Ничё такие, да? – кокетливо поинтересовалась она.

Сверху на ощупь грудь была обычной, а снизу, под кожей, ощущался словно какой-то целлофановый пакет. Не уверена, что мне когда-нибудь захотелось бы себе такую. Я обожаю спать на животе, и даже мой первый размер иногда мешает. Но смотрелась грудь, и правда, роскошно.

– Супер, – подтвердила я.

Оксана тем временем открыла чемодан, натянула первую попавшуюся футболку и, уперев руки в боки, стала по-хозяйски осматривать комнату.

– Блин, я даже вещи сюда вешать не буду, – сообщила она, критично оценивая внутренности шкафа. – Всё провоняет этим вонючим лаком.

Оксана плюхнулась на кровать. Та протяжно заскрипела.

– И давно ты в этой дыре живёшь?

– Полгода уже, – ответила я.

– А ты знаешь толк в извращениях, как я погляжу…

– Сама-то тут что забыла?

– Да бортанул меня мой итальяшка. Бабки есть, но это НЗ. Пока другого не найду, буду тут торчать. Это я себя так мотивирую. Но это ненадолго, гарантирую.

Оксана порылась в чемодане и достала оттуда красное стеклянное сердечко на прозрачной подставке и протянула его мне.

– На, это тебе. Из муранского стекла. Возил меня мой Лучиано в Венецию, заезжали в Мурано.

– Спасибо, конечно, но не стоит…

– Эй, расслабься, – одёрнула она меня и поставила сердечко на тумбу возле моего дивана. – Нам тут минимум две недели бок о бок торчать. Давай дружить по мере возможности.

В дверь кто-то начал шкрябаться.

– Да? – спросила Оксана, закатив глаза.

– Оксаночка, – раздалось из-за дверей, – я тут чайник вскипятил. Хочешь тебе чаю сделаю?

Ну ничего себе! Сам царь и владыка роскошных столичных апартаментов снизошёл до плебеев. А ещё утром требовал от меня горячих обедов.