Скоро мне должно было исполниться семь. Бабушка научила меня управляться с иголкой и ниткой, и я сама смогла пришить Тяпе глаз. Тяпа – это мой заяц, который всё время терял глазки-пуговки.

Незадолго до моего дня рождения приехала мама. В этот раз она ничего мне не привезла, а сразу закрылась на кухне с ба. Я была послушным ребёнком и не подслушивала, но тогда крики долетали до зала.

– Даже не думай! Ты с ума сошла! – кричала бабушка.

Это было необычно, бабушка почти никогда не кричала. Она считала, криком ничего не добиться и надо разговаривать.

– А ты не лезь не в своё дело, – мама выскочила из кухни. – Я её забираю и точка! Это моя дочь, в конце концов.

– Ага, вспомнила наконец. Ты её одну прокормить не могла, что с двумя собираешься делать?

– Без тебя разберусь! – огрызнулась мама. – Собирайся! – это она уже мне.

– Никуда она не поедет, – возмущалась ба. – На аборт иди!

– Поздно уже идти. Пятый месяц пошёл! – мама развернула сумку и стала доставать из шкафа мои вещи.

Бабушка обессилено опустилась на диван.

– А живота-то почти нет. Чего ж ты так затянула?

– Ему время надо, – словно не бабушке, а себе рассказывала мама, в спешке скидывая вещи в сумку. – Он одумается и на коленях приползёт. Он любит меня. Это всё из-за этой кикиморы. Ну ничего, он от меня так легко не отделается. Я на алименты подам. Или приду с ребёнком и всё его жене расскажу. Выгонит она его взашей, и куда ему податься тогда?

– Ну и дура ты, Светка, ой дура… – держалась за голову бабушка.

Мама закончила сборы и потащила меня в коридор.

– Обувайся, – велела она.

Я замешкалась, глядя на бабушку. Мама, видя моё замешательство, села на корточки и посмотрела мне в глаза.

– Значит так, мама уезжает, и ты едешь с ней, ясно? Тебе в школу в этом году пора. В городе ходить будешь, а не в этом захолустье. Игрушек тебе купим. Поедешь со мной? Жить будем вместе. Здорово, правда? – мама поднялась. – Но если ты не хочешь, хорошо, оставайся здесь. Но запомни, я никогда, поняла, никогда сюда больше не приеду, и ты меня не увидишь! – она открыла дверь в подъезд и протянула мне руку.

Я мало понимала, что происходит. Прижимая к груди Тяпу, я смотрела то на маму, то на бабушку. Мне было страшно. Я не хотела уезжать. Но если мама сейчас уйдет без меня, мы никогда не увидимся!

Мама сделала шаг в подъезд, и я, судорожно натянув сандалики, поспешила следом за ней.

На новом месте было непривычно, но мама была рядом. Меня оформили в школу. Мы с мамой ходили в парк, катались на качелях и ели сладкую вату. Я была счастлива. Потом мама открыла мне секрет, что скоро нас станет трое. Я сначала не поняла, но мама сказала, что вот-вот у меня появится братик или сестричка. Я совсем не хотела ни брата, ни сестру, но расстраивать маму побоялась.

Вскоре родился брат. Он был болезненным и капризным. Мама надеялась, что, если она затянет с абортом, её любовник бросит жену и уйдёт к ней. Но этого не произошло. Ей приходилось крутиться изо всех сил, зарабатывая и подрабатывая в тяжёлые 90-е годы. Поэтому забота о Кирюше легла на мои семилетние плечи.

Я сама включала газовую печку, варила брату кашу, наливала в бутылку, остужала до нужной температуры, пробовала на локоток и кормила его. Потом приходилось мыть его и менять марлевые подгузники. На памперсы у нас денег не было. Но если вдруг памперсы и появлялись, то я сушила использованные на батарее, чтобы можно было снова надеть. Это пока брат в них не покакает, тогда, конечно, в утиль. Также в мои обязанности входило стирать ползунки и пелёнки в тазике, гладить бельё с двух сторон тяжеленным утюгом, мыть посуду, подметать полы и вытирать пыль. За уроки я садилась после девяти и не очень успевала с учёбой. Уставшая после работы мама часто ругала меня: