Показательно, что единственная оставшаяся память сегодня – это посвященный событию стенд в музее Тверского отделения Центробанка. И то сказать – сопоставимые по масштабу примеры "корпоративной лояльности" не сразу и вспомнишь.

И последнее. Одна из немногих найденных мною заметок называлась "В стране забытых героев".

Не поспоришь.

Доля историка весьма незавидна. Историк в жизни – это как гинеколог в стриптиз-баре: всем весело и интересно, а он скучает. Он все это видел уже стопицот раз и заранее знает, чем все закончится.

Не верите? Ну послушайте одну историю.

Однажды в непосредственной близости от границ России случилась серьезная неприятность. Народ одной соседней страны, доведенный до предпоследней степени нищеты и озлобленный сверх всякой меры коррумпированностью власти, устроил мятеж и эту самую злочинную владу отправил к той самой матери.

И все бы ничего, можно только порадоваться за несчастных людей, вот только мятеж восставших носил ярко выраженный националистический характер. Как следствие – досталось не только вполне заработавшей пинка под зад власти, но и начались весьма ощутимые наезды на всех остальных, повинных только в том, что они были другой национальности и не разделяли бурной радости по поводу нации, которая наконец-то превыше всего.

На несчастье восставших, в стране этой проживало довольно много русских, причем многие – с военной профессией и армейским боевым опытом. Как только начались погромы, русские, которые до этого в основном просто мирно трудились, взялись за оружие и начали создавать отряды самообороны. Недобитые остатки прежнего режима охотно помогали взявшимся за оружие «ополченцам» – прежде всего оружием, продуктами и деньгами.

Вскоре у ополченцев выделилось несколько весьма боеспособных отрядов численностью в 2-3 сотни человек, возглавляемых лихими «полевыми командирами». Особенно гремела слава о подвигах отряда, возглавляемого полковником П., прошедшим не одну войну. Именно он малыми силами творил чудеса, отбивая у националистов даже города. Сам полковник в донесениях был лаконичен: «Чтобы спасти себя и … население от поголовного истребления, мы решились. Был выбран подходящий момент… после короткого боя город остался за нами».

Именно полковник П. и стал сначала неформальным, а потом и признанным вождем восставших русских. Мало помалу разрозненные поначалу отряды объединились в единое воинское соединение численностью около 2 тыс. человек, во главе которого и стал П., авторитет которого был непререкаемым.

И все бы хорошо, но националисты располагали несравнимо большей и людской, и финансовой, и военной базой. Поэтому, несмотря на все успехи ополчения, их теснили все сильнее и сильнее. Это, собственно, непреложный закон войны – арифметика бьет любые подвиги. Если у одних база – тысячи, а у вторых – миллионы, вторые всегда выиграют. Судьба сопротивления, казалось, была решена, но тут вмешалась Россия.

Вмешалась, конечно же, не из-за любви к убиваемым соплеменникам. Политикам эмоции противопоказаны, политика – это всегда и исключительно расчет. Только бездушное «Что нам выгоднее и как этого добиться оптимальным способом» – и ничего другого. И это хорошо, потому что как только в политике появляются эмоции и чувства, заканчивается это всегда одинаково.

Большой кровью.

Так вот, на счастье сопротивлявшихся русских, международный расклад был в их пользу. Дело в том, что за спиной свергнувших режим националистов стояли государства, явно враждебные России – помощь оружием и инструкторами они оказывали практически открыто. Враждебное государство у своих границ – это последнее, что было нужно России. Кроме того, националистические идеи, исповедовавшиеся восставшими, вполне могли перекинутся и на российские пограничные области – материала, который мог стать для них питательной средой, в российском пограничье хватало.