К тем, кто падал во грех.

И считал справедливость

Привилегией всех,

Не боялся начальству

Возражать на виду,

И менять свое счастье

На чужую беду,

И тупому молчанью

Вызов предпочитал,

Когда ложь величали,

Не стесняясь похвал,

Когда правду гноили,

Напрягая слова…»

Трудно жить в этом мире,

Если совесть жива.

Я помню – был еще мальчишкой малым,

Когда в Россию ворвалась война.

Четыре года нас она ломала,

Но просчиталась в этот раз она.

Мы одолели все: и горькие потери,

И голод, и отчаянье, и страх.

Я выжил потому,

Что свято верил

В Победу, зарожденную в боях.

Спасибо Родине, отцу и маме

За жизнь, подаренную мне…

И день грядущий вновь нас не обманет

За то, что мы верны своей стране.

Закончилась моя карьера.

Стихи уходят в никуда.

Хотя есть Гете для примера.

Он пел любовь в мои года.

Влюбился гениальный мэтр в девчонку.

Раскрыл всю душу перед ней,

Как будто был повинен в чем-то

Пред давней юностью своей.

А я в тебя влюблен навеки.

И не считаю лет своих.

Как не стареют в ритме реки,

Так молод мой влюбленный стих.

Много лет миновало с детства,

Когда я понял, что мне с людьми

Суждено жить не по соседству,

А по сердцу и по любви.

А когда же Муза ко мне явилась,

Я почувствовал, что и ей

Оказали те люди милость

И душой, и судьбой своей.

И живу я не славы ради,

Не в угоду рублям своим…

И восходят в моей тетради

Строки, что я посвящаю им.

Потому что всю жизнь мы рядом,

Возле радостей и невзгод…

Мне не надо иной награды,

Кроме той, что мне дал народ.

Мы воскресили павших…

И Бессмертный полк

Прошел по всей России

В День Победы.

Я следом шел…

И слез сдержать не мог.

И в сердце оживали

Прожитые беды.

Бессмертный полк – святые имена.

Печальные и дорогие лица.

Бессмертный полк – Священная война,

И День Победы, что в веках продлится.

Прошли года, как все произошло.

Но мы горды всегда Девятым маем.

И это легендарное число

Бессмертный полк

Над миром поднимает.

Солнечный полдень… Гора Машук…

Все приготовлено для трагедии.

В глазах секундантов живой испуг,

Которым они чью-то смерть пометили.

Все приготовлено к ней.

И вот

Мартынов уставился в планку немо.

Лермонтов тихо к барьеру идет.

И первым стреляет…

В небо.

Мартынов торопится, в позу встает,

Чтоб опозорить ТОТ день июля.

Лермонтов молча стоит

И ждет.

И несется к нему роковая пуля.

А пули той могло и не быть.

Но Мартынов не был рыцарем чести.

Он не дал поэту ствол зарядить.

И поднял свой, заряженный местью.

Раздался выстрел…

И вслед за ним

Небо заплакало одиноко.

И гром загремел над холмом пустым.

Неистовый, как негодованье Неба.

А секунданты тут же умчались прочь,

Бросив товарища трусовато…

Была позорной для них та ночь.

И стало бессмертье Поэта

Расплатой.

История устроила зигзаг

Стране моей,

Уставшей от невзгод.

Невольно вспоминается ГУЛАГ,

Куда наш вождь

Запихивал народ.

Я не хочу возврата к временам,

Когда жилось невыносимо нам,

Где не было почета именам,

А было лишь почтение чинам.

Я не хочу всевластия чинуш,

Решающих за нас,

Как надо жить.

Им что? Побольше было б

Мертвых душ,

Чтоб без опаски

Произвол творить.

Я знаю, что вовеки не приму

Неравенство,

Что крепнет с каждым днем.

Когда златые горы – одному,

Другому – три копейки на прокорм.

Россия, помни – ты у нас одна.

Великая любимая страна…

Но всем твоим «величиям»

Хана,

Если на шею нам

Усядется шпана…

Человек приходит в этот мир для счастья, —

Кто-то из великих написал…

Я поверил, принял, как причастье,

Потому что был еще и глуп, и мал.

Но года все изменили круто.

И познал я сквозь обиды соль