Просила не обижаться на Диану. Потому как в лице этой девушки, которой недавно исполнилось семнадцать, Костик получил не просто тётушку, а маму, о которой только можно мечтать. Сокрушалась по поводу того, что у Дианы совершенно нет свободного времени. Она настолько загружена театром и семьей, что ни с кем не встречается. А это ненормально для девушки её возраста.

Ответ от Марты не заставил ждать. Она писала, что снова уехала в Нормандию от духоты летнего Парижа и часто вспоминает проведенные там дни с Милочкой и Леной. Чем дала повод Людмиле Марковне поинтересоваться судьбой дочери Тимура.

Однако когда в очередном письме не было ни строчки о Леночке, Людмила поняла, что эта тема табу. Под запретом все, что касается дел Организации и её членов. Какое будущее уготовил Лене Халфиной её отец – Милочка давно поняла.

***

Людмила Марковна не соврала ни единым словом, нисколько не приукрасила, говоря, что Диана заменила Костику мать.

Девушка настолько скрупулёзно подошла к уходу и воспитанию племянника, что вызывала недоумение у педиатра, наблюдавшего мальчика.

Пожилая врач, через руки которой прошла не одна сотня детей и их мамочек, поддерживала скрупулёзность Дианы в выполнении предписаний и рекомендаций. Правда, до определенного момента.

На очередном плановом осмотре Диана выразила опасение, что с племянником что-то не то. Попыталась обратить внимание врача на странности в поведении и проблемы со сном.

- Дети разные, - успокаивала врач, - чего вы от него хотите? Прививки сделали все? Кушает хорошо? – Диана кивнула. – Пошел вовремя? Вот и ладненько. А то, что мало спит и пока не говорит – это бывает. Погодите маленько, начнет болтать – не остановите.

- Понимаете, - пробовала объяснить Диана, - он не капризничает, как другие дети. Никогда не плачет с самого рождения. Не интересуется игрушками. Иногда мне кажется, что Костик полностью погружен в себя.

- Вы, дорогуша, тоже малоэмоциональны, как я погляжу, - усмехнулась врач. – Мальчику есть в кого пойти.

- Я его тётя, а не мать, - Диана понимала, что педиатру под патронатом которой немало детей, нет дела до родственных связей. – Если вы намекаете на наследственность, она очень условная. Да и есть мне где выплёскивать эмоции.

- Ну да, ну да, - врач листала карточку Костика. – Все верно. Память подвела, - уставилась на ребенка, тихо сидевшего на обитом коленкором диванчике: - Начинайте его социализировать! А с осени отдайте в детский сад. Лучше – частный. Понимаю, что стоит денег, но куда сейчас без них?

- Ему осенью только два с половиной исполнится, - сомневалась Диана, – не рано?

- Сейчас детки быстро развиваются, - успокоила педиатр, - некоторые садики с двух лет принимают. Подумайте. Может ему, - кивок на Костика, - в садике в кругу детей лучше будет?

«Лучше, чем дома?» - подумала Диана. Но оспаривать слова врача не стала.

Попрощалась и, взяв племянника за руку, покинула кабинет.

«Странная походка у мальчишки», - думала педиатр, глядя в спины тёте и племяннику, - «словно на цыпочках семенит. Впрочем, и отец, и тётушка из балета. Может, это наследственное?»

Через минуту в кабинет вошли следующие пациенты. Громогласная мамаша, вывалившая с порога все, чем была озабочена, и ребенок не способный усидеть на месте даже минуту, заставили забыть о предыдущих. Правда, на периферии сознания врача промелькнула мысль: «Разделить бы поровну вот эту неумеренную активность и то спокойствие, и всем было бы хорошо».

***

Диана настояла, чтобы этим летом Сергей поехал на гастроли.

Его нынешняя любовница, о связи с которой в театре не знал только дворник, да и то – вряд ли, похлопотала перед руководством и Истомина включили в состав труппы, отправляющейся за рубеж.