Я внимательно исследовала шкаф на наличие посторонних предметов, однако ничего крамольного не нашла.

Кровать Карины была не заправлена, одеяло оказалось скомканным и кое-как валялось, подушка занимала не положенное место у изголовья, а располагалась где-то в середине постели. Под подушкой и под простынями я также ничего не нашла.

Пришлось признать, что осмотр комнаты не дал никаких результатов, кроме того, что я сделала вывод о неряшливости девушки. Но это мне никоим образом не помогло в расследовании, я не продвинулась ни на шаг.

Вместе с Рудовской мы вышли из комнаты Карины и вернулись на кухню. Майя шла впереди меня, поэтому я воспользовалась возможностью и установила в комнате девушки «жучки» – на всякий случай, возможно, прослушки зафиксируют что-то интересное. В прихожей я тоже установила «жучки», то же самое сделала на кухне.

Я решила найти Карину в социальных сетях, попросила для этого у Майи фотографию ее дочери. Рудовская отыскала самый свежий снимок на телефоне и протянула его мне. Я внимательно посмотрела на фото.

Чертами лица Карина оказалась совсем не похожа на мать. У нее были зеленые глаза и длинные рыжие волосы, которые на фотографии девушка забрала в высокий хвост. Пухлые губы, вздернутый носик придавали ей выражение непокорности и упрямства, выражение глаз показалось мне насмешливым и высокомерным. Карина была очень худой и угловатой, женственные округлости в ее фигуре пока так и не появились. На девушке на фотографии была белая футболка и светлые джинсы, облегающие ноги, словно вторая кожа.

– Это Карина летом, – пояснила Майя. – Я ее сфотографировала, хотя она не очень любит, когда я снимаю на телефон.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Ой, да разве ее поймешь, – махнула рукой женщина. – Говорит, что плохо получается на фотографиях…

– Ясно, – кивнула я и достала свой смартфон. Открыла вкладку интернета и принялась искать страничку Карины в социальной сети.

Сперва я ввела настоящие имя и фамилию девушки. Карин Рудовских было аж пять человек, однако ни одна из найденных пользовательниц не подходила. Наличие фотографии здорово облегчало процесс поисков, поэтому я сразу поняла, что если Карина и зарегистрирована в сети, никнейм она выбрала другой.

– В какой школе учится ваша дочь? – спросила я Майю.

– В тридцать четвертой, – отозвалась та. – В одиннадцатом «А».

Я открыла строку «сообщества», ввела номер школы, куда ходила Карина. Возможно, мне удастся отыскать девушку среди участников сообщества и я узнаю ее никнейм. Участников группы было огромное количество, Карин среди них было семь. Ни одна из этих девушек не подходила. Номер класса, который указала Рудовская, оказался совсем бесполезен – в сообществе отсутствовало распределение учеников по классам. Я стала было просматривать всех участников сообщества женского пола, но вскоре убедилась, что это крайне бессмысленная затея. Дело в том, что у многих пользователей не было личных фотографий, а узнать, является ли, скажем, «Девочка-на-шаре» дочерью Рудовской, без фотоальбома на страничке было невозможно.

– Майя, вам известны имена и фамилии одноклассников Карины? – поинтересовалась я. – Можете назвать?

– Знаю лишь тех, о которых мне рассказывала дочь, – сказала Рудовская. – Когда еще у нас с ней были нормальные отношения…

– А когда они у вас испортились?

– Около года назад, – вздохнула Майя. – Карина резко изменилась. Раньше она была мягче, что ли… Стала угрюмой, замкнутой, колючей. Я не знаю, почему так получилось, грешу на возраст дочки…

– Ладно, так как зовут одноклассников Карины?