Что сказать дальше? Не знаю. Кажется, я и в раннем детстве старался придерживаться честных правил, тяготел к порядочной игре, не любил разного рода мелких жульничеств, которые столь часто позволяют себе дети, а во всем остальном… да был как все, наверное. Я рос в хорошей и довольно обеспеченной семье, поэтому занимался именно тем, чем занимались все отпрыски таковых: гребля, велосипед, пешие прогулки, прилежная и упорная учеба, пикники, частные спектакли… В общем, кто жил в Англии первой половины XIX века, тот знает, о чем я говорю. А кто не знает, пусть почитает хотя бы Джерома Клапку Джерома. Замечательный автор, скажу я вам.

Но все это не обходилось без хотя бы частичного удовлетворения того изобретательского зуда, что не покидал меня ни на минуту. Так, помню, лет в шестнадцать, чтобы обеспечить друзьям успех в соревнованиях по гребле на время (нужно было преодолеть по Темзе расстояние от Лондона до Оксфорда и обратно – в общей сложности около 180 миль), я разработал конструкцию, а затем и организовал строительство новой четырехвесельной лодки. Она заметно превосходила любое из ходивших тогда по Темзе суденышек такого типа по длине и по соотношению длины к ширине, благодаря чему летала просто как птица. В итоге заветный приз был нами получен. И, надо сказать, получен довольно легко, поскольку первые из отставших прибыли к пристани минут через сорок после нас.

Подводя черту под своим детством, скажу лишь, что мне совершенно не хотелось его насильно длить. Меня манила взрослая жизнь, я уже чувствовал в себе и достаточно сил, и внутреннюю готовность. Поэтому прямо из отрочества, у многих неуверенного и долго еще волочащего за собой лохмотья детства, я прыгнул в нее, как прыгают в глубокую воду, невольно затаив дыхание, – и почти сразу занял среди инженеров, людей нашей профессии, равное с ними положение.

Вероятно, это стало возможно благодаря свойственной мне быстроте мышления, точности во всем, врожденной способности применить теорию на практике и поддержать свои предварительные, интуитивные выводы строгими математическими расчетами.

Начиная с 1823 года, то есть семнадцатилетним юношей, я приступил к регулярной работе в конторе отца. А когда началось строительство туннеля, мне было уже девятнадцать и я ощущал себя полноценным инженером – взрослым, опытным и твердо стоящим на земле человеком.

Кроме того, я начал курить сигары.

Компания, называвшаяся Thames Archway Company, была образована в 1805 году. Своей целью она ставила прокладку туннеля под Темзой. Ему предстояло соединить два оживленных деловых района Лондона – Ротерхит и Лаймхауз.

В начале проекта в качестве главного конструктора был нанят Ричард Тревитик, бывший не только знаменитым изобретателем паровозов, но и опытным горным инженером. Он привлек к работе видавших виды корнуоллских горняков, однако на втором году их деятельности проходка встретилась с песками-плывунами. Это не только значительно ее затрудняло, но вскоре стало представлять собой и серьезную опасность. В конечном счете туннель, уже пробитый ими более чем на тысячу футов, пришлось забросить. По итогам этой неудавшейся попытки мнение экспертов свелось к тому, что затея в целом нереализуема.

Между тем отцу уже приходилось проектировать нечто подобное – это был туннель, которым в свое время предполагалось соединить берега Невы в столице России. Тогдашняя идея никогда не достигла даже начальной стадии исполнения, но, так или иначе, в 1818 году Марк Брюнель запатентовал устройство, названное им проходческим щитом.