«Но мы предоставляем тебе более выгодные условия по марже, чем брокерские конторы», – сказал Хаттон.

«А вот это, Эд меня просто убило. Видите ли, с дополнительной маржой от вас, я мог остаться с акцией – а не так как в брокерской конторе, где 10-процентное движение выбивало меня из игры. Дело в том, что я хотел, чтобы акция пошла, к примеру, вверх, а она опускается. Ее дальнейшее удержание для меня негативно, поскольку я поставил на то, что она пойдет вверх. Я могу позволить себе потерять десять процентов, но не могу позволить терять двадцать пять на марже. Мне приходится слишком много зарабатывать, чтобы вернуть свои деньги».

«То есть все, что ты когда-либо терял в брокерских конторах это десять процентов, потому что в противном случае они ликвидировали твой контракт?”

«Да, и оказывается, это было во благо. Все, что я когда-либо захочу потерять по любому активу это десять процентов», – сказал Ливермор. – «А теперь вы одолжите мне деньги?»

«Еще один вопрос», – улыбнулся Хаттон. Ему нравился этот молодой человек. Этот молодой человек обладал силой, с которой следовало считаться, умственной силой. – «Почему ты считаешь, что, вернувшись сюда в следующий раз, ты сможешь обыграть рынок?»

«Потому что к этому моменту у меня будет новая система заключения сделок. Я рассматриваю это как часть своего обучения».

«Сколько у тебя было, когда ты пришел сюда, Джесси?»

«Две тысячи пятьсот долларов».

«И ты уходишь с занятой тысячей», – сказал Хаттон, доставая из бумажника тысячу долларов наличными и вручая ее Ливермору. «За три тысячи пятьсот долларов ты мог бы пойти учиться в Гарвард».

«Я больше заработаю, получая образование здесь, чем я когда-либо заработал бы, учась в Гарварде», – сказал Ливермор, принимая деньги и улыбаясь.

«Почему-то я тебе верю, Джесси».

«Я верну долг», – сказал Ливермор, убирая деньги в карман.

«Я знаю, что вернешь. Просто когда вернешься, помни, что ты должен торговать здесь. Нам нравится, как ты работаешь».

«Да, сэр, можете быть в этом уверены», – сказал Ливермор.

Эд Хаттон посмотрел ему вслед. Он был уверен, что снова его увидит.

Возможности Ливермора торговать в брокерских конторах были ограничены. Восточное побережье было для него закрыто, и он обратил свой взгляд на центральную часть Америки. Он направился в Сент-Льюис, где, как он слышал, было две больших брокерских конторы.

Он сел на поезд, приехал в Сент-Льюис, зарегистрировался в гостинице, принял душ и направился в первую брокерскую контору. Это была большая фирма, с торговой галереей более чем на 200 человек. Он начал действовать медленно, используя вымышленное имя и играя консервативно. Он торговал в течение трех дней, пока его не вычислили. Он увеличил свою изначальную ставку в 1000 долларов до 3800 долларов.

Утром третьего дня его позвали в кабинет начальника, и тот поприветствовал его: «Здравствуйте, господин Джесси Ливермор. Присаживайтесь».

Они узнали его. Ему запретили появляться в этой брокерской конторе, и велели немедленно уйти.

Он быстро пошел в следующую брокерскую контору, расположенную всего лишь в квартале от первой. Он подошел к окошку и начал игру.

«Тысячу пятьсот акций «Би Ар Ти»».

Клерк как раз начал заполнять бланк, когда подошел управляющий и встал перед Ливермором. «Ваши деньги здесь не нужны. Здесь сидят не простофили, все простофили находятся на вашей стороне, Ливермор».

«Вы знаете мое имя?»

«И то, как ты играешь». – Он вернул деньги Ливермору.

«Послушайте…»

«Нет, это ты послушай. Ты думаешь, соседи мне не позвонили только что по поводу тебя? А теперь я еще раз прошу тебя убраться по-хорошему. Пошел вон отсюда!»