Значило ли это, что пение как доминанта ушло из её жизни? И не сигнал ли, что уходит сама жизнь? Нет и нет! Такие мысли вообще не в характере бывшей примы, да и запасы творческой энергии не иссякли, дни по-прежнему были туго набиты событиями. Обладая соответствующими навыками и большими связями, она с головой окунулась в административную работу, создала музыкальный фонд помощи певцам, сочинив себе почти министерское кресло и уж точно министерский оклад, сидела в жюри всех сколько-нибудь престижных вокальных конкурсов в стране и за рубежом.

Но и театр никуда не делся, театр не отпускал, театр давно стал частью её самой. Она бывала тут чуть ли не каждый день, числясь главным консультантом и наставником молодых, одновременно присматривая за мужем. Длинный поводок хорош, но случается, и «к ноге» надо вовремя скомандовать.

Вот зачислили в театр юную Симочку Фефер – густое контральто редкой красоты, а красота всегда притягивает взоры. И вот уже вся мужская часть труппы – Игорь иже с нею – пялит глаза на жопастую, сисястую деревенскую девку, полагающую жеманство верхом артистизма. Та крутит глазками и вопросительно улыбается: так? я правильно угадала? я хорошо звучала? Казалось, молодую Фефер ждёт большое будущее, но Звягина, считавшаяся безошибочным вокальным оракулом, умело сбила её с пути.

– Что такое контральто? – поучала народная артистка стажёрку. – Мужской голос. Возможно, твой даже лучше, чем у Полины Виардо, которая известна нам лишь благодаря Тургеневу, смешившему французов любовью к единственной женщине, к тому же не ему принадлежащей. Но ролью Вани в «Сусанине», как Воробьёва-Петрова, бравшая уроки ещё у Глинки, ты не прославишься. Приличные партии можно перечесть на одной руке: Кончаков-на в «Князе Игоре» и Ольга в «Онегине», ну, ещё Ратмир в «Руслане и Людмиле», Нежата в «Садко» и Лель в «Снегурочке». Всё это второй и третий план, мировую карьеру не сделаешь. А подтянем верх – перед тобой откроются перспективы, о которых можно только мечтать: страстные женщины и все героини – Кармен, Амнерис, Далила, Эболи, Сантуцца, Орлеанская дева…

– Да? – хлопала ресницами глупышка с уникальным голосом. – Действительно!

Редкий случай, думала Звягина, еврейка, а дура, к тому же бездарна как актриса.

Теоретически имелся ничтожный шанс, что контральто Симочки Фефер превратится в качественное меццо, но на практике таких примеров Кира Анатольевна не знала, поэтому рискнула. Она долго и упорно занималась с молодой певицей, пока та не спела Марину Мнишек. Жеманясь, как провинциальная барышня на первом балу, дебютантка не дотянула крайних верхних нот и была снята с репертуара. Обратного пути в таком деле не бывает, звездочка закатилась, так и не успев подняться на небосклон. Утратив сияние и перспективы, Фефер перестала интересовать коллег.

Подобные катастрофы случаются сплошь и рядом, Звягина послужила лишь рукой судьбы. Свой «подвиг» она отодвинула в ту часть сознания, которая находится так глубоко, что не слишком давит на мораль.

Театральный бомонд постепенно свыкся с существованием союза, в некотором смысле выходящего за рамки нормы. Игорь продолжал на людях оказывать высокопоставленной супруге трогательное почтение, а наедине – нежность. В спальню являлся без понукания, хотя заметно реже – афишных спектаклей прибавилось, надо беречь диафрагму.

Кира относилась к перемене ритмов трезво. Она вообще никогда ни на чей счёт не обольщалась, тем более когда речь шла о молодом муже. Наверняка, у Игоря случаются зигзаги, как без них? Есть даже научная статистика супружеских измен. Мужчина ли виноват, что не любит жену так же сильно, как прежде? Нет, конечно, и никакой он не подлец, просто жена перестала вызывать желание. Глупо обижаться на матушку-природу. Быть ханжой или прикидываться незнайкой тоже смешно, а опускаться до упрёков бессмысленно.