– Нет, Бейли, будешь ждать в гараже, пока я не вернусь. Собачья дверь, ясно, Бейли? Будь хорошим псом.

Он захлопнул дверь у меня перед носом.

«Ждать»? «Собачья дверь»? «Хороший пес»? Что общего у этих слов, которые я так часто слышал, и что значит «ждать»?

Я не видел в этом никакого смысла. Я обнюхал гараж, полный замечательных запахов, но мне не захотелось его исследовать; мне нужен мой мальчик. Я полаял, однако дверь в дом оставалась закрытой; я поцарапал ее. Снова ничего.

Я услышал, как перед домом кричат дети, и подбежал к большой двери гаража – вдруг она поднимется, как бывало, если перед ней стоял мальчик. Ничего не произошло. Какая-то громкая машина унесла голоса детей прочь. Через несколько минут я услышал, как уехала машина Мамы, и тогда мир, полный жизни, радостей и шума, стал невыносимо тихим.

Какое-то время я лаял, но это ничего не дало, хотя я чуял за дверью запах Смоки – ехидного свидетеля моего затруднения. Я поцарапал дверь. Я погрыз какие-то ботинки. Я разбросал свою собачью постель. Я нашел мусорный мешок, полный тряпок, разодрал его, как делала Мать, когда мы охотились за отходами, и разбросал тряпки по гаражу. Я написал в одном углу и накакал в другом. Я опрокинул металлическую емкость и съел несколько кусков курицы, спагетти и вафлю, потом вылизал банку из-под рыбы, которая пахла, как пасть Смоки. Я поел бумаги. Я опрокинул миску с водой и погрыз ее.

Заняться было нечем.

В конце самого длинного дня в моей жизни я услышал, как на дорожку въехала Мамина машина. Хлопнула дверца, и в доме раздались торопливые шаги.

– Бейли! – крикнул мальчик, открывая дверь.

Я бросился к нему вне себя от радости. Но мальчик застыл, оглядывая гараж.

– Ох, Бейли, – сказал он печальным голосом.

Переполненный радостной энергией, я метнулся мимо него и понесся по дому, прыгая через мебель. Я нашел Смоки и гнался за ним по лестнице, и лаял, когда он забился под кровать Мамы и Папы.

– Бейли! – позвала Мама строгим голосом.

– Плохой пес, Бейли, – сердито сказал мальчик.

Меня потрясло несправедливое обвинение. Плохой? Меня по ошибке заперли в гараже, но я готов простить их. С чего же они хмурятся и грозят мне пальцем?

Вскоре я снова был в гараже и помогал мальчику собирать все, с чем я поиграл. Большую часть он отправлял в мусорный бак, который я повалил. Пришла Мама и начала разбирать тряпки; некоторые она отнесла в дом, однако никто не похвалил меня за то, что я нашел эти спрятанные вещи.

– Собачья дверь, – сказал сердито мальчик, не подумав дать угощение. Я начал подозревать, что «собачья дверь» – то же самое, что и «плохой пес»; это меня, мягко говоря, разочаровало.

Очевидно, у всех был трудный день, и я охотно забыл бы неприятный случай, но когда приехал Папа, Мама и мальчик поговорили с ним. Он кричал, и я знал, что он сердится на меня. Я тихонько убрался в гостиную, не обращая внимания на коварную рожу Смоки.

Сразу после ужина Папа и мальчик уехали. Мама сидела за столом и смотрела на бумаги, не отрываясь, даже когда я подошел и положил замечательный мокрый мячик ей на колени.

– Ой, фу, Бейли, – сказала она.

Когда мальчик и Папа вернулись, Итан позвал меня в гараж и показал большой деревянный ящик. Он залез внутрь, я, конечно, за ним, хотя в ящике было жарко и тесно для двоих.

– Бейли, это конура. Твоя собачья конура.

Я не понимал, какое отношение этот ящик имеет ко мне, но охотно согласился играть в «конуру», когда появилось угощение. «Конура» означало «залезть в собачий ящик и скушать галету». Мы делали трюк с конурой и трюк с собачьей дверью, пока Папа ходил по гаражу и раскладывал вещи по полкам, привязывая веревку на металлический бак. Я был несказанно рад, что в трюке «собачья дверь» снова появилось угощение!