Сидит в самом центре писатель и из хаоса лепит подотдел. Тео. Изо. Сизые актерские лица лезут на него. И денег требуют.

После возвратного – мертвая зыбь. Пошатывает и тошнит. Но я заведываю. Зав. Лито. Осваиваюсь…»

Юрий Слезкин стал заведовать подотделом искусств Терского наробраза с 27 марта 1920 года. А 9 апреля местная газета «Коммунист» дала объявление: «Подотдел искусств организует ряд лекций по теории и истории литературы, а также лекций, посвященных произведениям отдельных русских и иностранных писателей, приглашает лекторов, каковых просит явиться в подотдел искусств… не позднее 14 апреля…» Подписано объявление заведующим литературной секцией М. Булгаковым и секретарем К. Туаевым.

Владикавказ – город с добрыми литературными и театральными традициями. И не все успели уехать, опасаясь красных. А некоторые просто ждали их прихода. Так что ожили два городских театра, опера, цирк, по-новому стали работать клубы, устраивая концерты, спектакли самодеятельных коллективов.

4 мая «Коммунист» дал информацию о первомайском митинге-концерте: «Как всегда, Юрий Слезкин талантливо читал свои политические сказочки; как всегда, поэт Шуклин прочел свою „Революцию“. В общем, все артисты, все зрители и все ораторы были вполне довольны друг другом, не исключая и писателя Булгакова, который тоже был доволен удачно сказанным вступительным словом, где ему удалось избежать щекотливых разговоров о „политике“. Подотдел искусств определенно начинает подтягиваться».

В эти первые дни советской власти во Владикавказе Булгаков брался за любую работу, какую только представлял господин случай. Делился всем, что умел и что знал, горячо, активно, со всем жаром своей души он отдавался новому для него делу. Ничуть не приспосабливаясь ко вкусам тех, кто только приступал к освоению великой культуры прошлого, он говорил всегда то, что думал, что накопилось за годы самостоятельного чтения, за годы увлечений литературой и искусством. И все было бы хорошо, если б эта новая аудитория спокойно внимала умным речам и мыслям. Но жаждущая культуры молодежь, подстрекаемая «вождями» местного футуризма и вульгарного социологизма, воинствующе диктовала свои мнения и суждения. Конфликт между Булгаковым и новым читателем и зрителем назревал…

В «Записках на манжетах» Булгаков вспоминает о том, как разгорелся спор вокруг наследия Пушкина, как самому ему пришлось выступить против тех, кто пренебрежительно отмахивался от всего, что было достигнуто человечеством за многовековую творческую деятельность.

В «Коммунисте» подробно информировали о ходе этой дискуссии.

Но началось все гораздо раньше. 4 июня 1920 года газета «Коммунист» поместила следующую информацию: «Второй исторический подотдел искусств был посвящен произведениям Баха, Гайдна, Моцарта; „писатель“ Булгаков прочел по тетрадочке вступительное слово, которое представляло переложение книг по истории музыки и, по существу, являлось довольно легковесным. Более сносно пели местные артисты… Недурно вышел и квартет подотдела искусств, исполнивший в заключение сонату Моцарта…»

6 июня в той же газете был напечатан «Ответ почтенному рецензенту»: «В № 47 вашей газеты „рецензент“ М. Вокс в рецензии о 2-м историческом концерте поместил следующий перл: „Недурно вышел и квартет подотдела Искусств, исполнивший в заключение сонату Моцарта“. Ввиду того, что всякий квартет (подотдела ли Искусств или иной какой-нибудь) может исполнить только квартет (в смысле камерного музыкального произведения), и ничто другое, фраза М. Вокса о квартете, сыгравшем сонату, изобличает почтенного музыкального рецензента в абсолютной безграмотности. Смелость у М. Вокса имеется, но поощрять Воксову смелость не следует».